 | | | |
| ||||
|
Владимир Шарпатов: в Думе должно быть меньше склок и больше совместной работы 07 сентября 2016 О подвиге Героя России, командира экипажа ИЛ-76 Владимира Шарпатова, совершившего побег (а точнее – полёт) из талибского плена, знает вся страна. Об этом был снят фильм "Кандагар". Но мало кто знает, что легендарный лётчик является депутатом, членом фракции "СР" в Тюменской областной думе, и сейчас он баллотируется в Государственную Думу от Партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ. – Владимир Ильич, Вы больше года провели в плену у боевиков "Талибана" в Афганистане. Думали ли Вы тогда, что терроризм так близко приблизится к нашим границам и станет серьёзной угрозой для всего мира? – В нашу тюрьму в Афганистане постоянно приходили вооружённые талибы. Они рассказывали, что у кого-то брат или отец погиб в боях с Советской армией, приводили калек, утверждая, что это "шурави", то есть русские, сделали. Во время этих визитов нам прямо говорили, что мы ответим за смерть их братьев. Тогда я понял, что они не остановятся ни перед чем. Даже переход в мусульманство не спасёт от террора. Они не скрывали, что после полной победы в Афганистане, объединившись с радикалами из Киргизии, Узбекистана, Таджикистана, начнут резать неверных. В 1996 году, уже после плена, в разговоре с представителями одного из компетентных ведомств в Москве я посетовал: неужели силовики не видят реальной угрозы на южных рубежах страны? Но мне сказали, что об обстановке им хорошо известно, только вся информация руководством страны кладётся под сукно. Тогда было непростое время, и руководству было не до безопасности наших границ. Сегодня экстремизм угрожает России с нескольких направлений и подпитывает бандподполье на Северном Кавказе. Но хуже всего то, что полномасштабное вторжение террористов исподволь готовит пятая колонна внутри страны, возбуждая конфликты в обществе и расшатывая политический строй. – Режиссёр фильма "Кандагар" Алексей Кавун отмечал, что у Вас есть внутренний стержень, на который он ориентировался на съёмках фильма. В картине показано, что капитану воздушного судна удалось настроить других членов экипажа на побег. Согласны ли вы с режиссёрской трактовкой? Что не удалось выразить средствами кино? – Я консультировал съёмочную группу, видел черновой вариант ленты. Помню, как Владимир Машков признался, что даже актёры на четырёхмесячных съёмках фильма переругались, дескать, что же говорить про реальный плен. Поэтому я согласен с главной идеей фильма "Кандагар" – пока в сложной ситуации люди разобщены, они не способны преодолеть страх, тем более совершить подвиг. Перед злополучным рейсом в августе 1995 года весь наш экипаж согласился на опасную командировку в Объединённые Арабские Эмираты, на выполнение полётов с грузами в Афганистан. Но после того как талибский истребитель принудил нас сесть в аэропорту Кандагара и нас чуть не растерзала разъярённая толпа, все вдруг забыли об этом и обвинили в случившемся меня. Потом долгое время все мои предложения о побеге экипаж воспринимал в штыки. Дело дошло до того, что одного из своих коллег я ударил за то, что тот категорически отказался лететь. Только через год, когда все поняли, что поддержки ждать не от кого, решились на дерзкий план: во время технического обслуживания воздушного судна украсть собственный самолёт и улететь в Объединённые Арабские Эмираты. Алексею Кавуну я сказал, что командир (его играет Александр Балуев) в фильме получился какой-то вялый. Позже сам актёр мне признался, что выполнял задачу режиссёра. На мой взгляд, недостаточно раскрыты в фильме взаимоотношения командира с экипажем. В картине командир воздушного судна учит талибских лётчиков летать, но в реальной жизни я категорически от этого отказался. Я понимаю, что мир художественного кино живёт по своим законам и не должен копировать реальность, поэтому я благодарен Алексею Кавуну за этот фильм. Отмечу, что в нашей стране много других героев, подвиги которых достойны увековечивания в кино. – Как сложились Ваши отношения с экипажем после плена? – После возвращения домой я отказался от двух членов экипажа, но полетал с двумя коллегами некоторое время. А один из афганских сидельцев, который больше всех трусил, боялся даже показываться мне на глаза. Так что в целом мои отношения с членами экипажа радужными не были. – С большим интересом прочитал Ваши стихи. В одном из них – "Ода урне" – Вы ещё в 1991 году написали, что не любите "когда неучи учат" и не скрываете, что набиваете шишки во время общения с такими людьми. Что-то изменилось за четверть века в нашей стране? Неучей меньше не стало? – Увы, отрицательных явлений в жизни и сегодня хватает. Ну а тогда... Разве мог я спокойно смотреть на то, как разваливается отечественная авиация? Говорил, что думал, и тогда, когда у руля авиакомпании из Татарстана, в которой я работал, стал человек без профильного образования, не знающий техники, но зато умеющий экономить на работниках и набивать собственные карманы. Много бед происходит от того, что люди приходят в профессию по блату и ради наживы. Дело кончилось тем, что в возрасте 58 лет меня уволили по сокращению штатов. Несмотря на это, я уехал в Тюмень и вновь сел за штурвал Ил-76. – Похоже, что и в Тюмени Вы для кого-то как кость в горле: то гаишники устраивают охоту на Ваш личный автомобиль, то находятся недовольные бортовым номером на скульптурной композиции "Авиаторам Тюменской области", которая была поставлена по Вашей инициативе. Кто стоит за этими мелкими укусами? – Не думаю, что это делалось специально. Кто-то оказался втянут в такие поступки, а кто-то пёкся о своих интересах, не зная, что имеет дело с депутатом. Действительно, однажды у меня эвакуировали машину, которая была припаркована у здания областной думы. Богатые ставят свои машины, где попало, – им хоть бы что, а я на скромном авто приехал на работу и не нашёл свободного места. Машину забрали, местные СМИ пошумели... Но в этой истории был и позитивный момент: после разбирательства выяснилось, что в городе орудует "кооператив" из бывших и нынешних полицейских, которые зарабатывают на эвакуации автомобилей. Что касается скульптурной композиции, то данный проект я сначала согласовал с губернатором и различными ведомствами. Некоторым немногочисленным критикам, которые отношения к Ил-76 не имеют, не понравилось, что на силуэте самолёта я вывел номер того борта, который меня не подвёл в Афганистане. Потом я узнал, что за этим демаршем, который фактически никто не поддержал, стоял бывший коллега, со скандалом уволенный с должности. Сейчас у скульптурной композиции проходят праздничные митинги и посвящения молодых командиров воздушных судов. – Уйдя на пенсию, Вы занялись активной общественной работой, являетесь депутатом областной думы. Почему выбрали СПРАВЕДЛИВУЮ РОССИЮ, ведь наверняка были предложения влиться в ряды партии власти? – Сразу после возвращения из плена мне неоднократно предлагали вступить в ряды различных политических партий. И в некоторых из них я состоял недолгое время. Никогда не прекращал общественную и патриотическую работу, в которой ни разу не разочаровался. Я являюсь представителем Российской ассоциации Героев в Тюменской области, членом регионального координационного совета "Боевое братство", членом совета Клуба ветеранов города Тюмени и секции военно-патриотического воспитания, областного совета РОСТО (ДОСААФ) и других организаций. В 2011 году Партия СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ внесла меня в избирательные списки кандидатом в депутаты Тюменской областной думы. Прошедшие выборы обеспечили для партии два вакантных места, в результате чего я и стал работать на благо людей в законодательном органе. Сейчас иду в Государственную Думу. Конструктивная критика СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ, её курс на поддержку людей труда и пенсионеров, справедливую экономику и укрепление государственности мне очень близки. – Сейчас нередко можно услышать, что думские выборы – сплошная бутафория: дескать, программы у всех политических партий похожи, а людям наплевать на голосование. Согласны ли Вы с такой позицией? – Я хорошо знаком с политической кухней, работал в избирательной комиссии, знаю, как иногда делается результат. Раньше махинации были грубыми, сейчас стали более изощрёнными. Не перестаёт действовать пресловутый административный ресурс. Недавно в подъезде своего дома встретил девушку, агитирующую за моего оппонента. Спросил у неё, есть ли ещё депутаты по данному округу? В ответ она назвала только фамилии представителей известной партии. У меня такой процесс агитации вызывает устойчивую ассоциацию: некоторые кандидаты похожи на просящих милостыню нищих, только под овечьей шкурой – волчья сущность и выпрашивают они не милостыню, а голоса. У таких деятелей только одна надежда – на неразборчивость и политическую безграмотность граждан. После выборов мне приходилось слышать недоумённые реплики: дескать, отдавали голоса за одного, а прошёл другой, которого никто не знает. Не раз наблюдал, как люди, участвующие в избирательных комиссиях, потом делились впечатлениями о подтасовках и фальсификациях. Беда в том, что судиться с нарушителями закона никто не желает. Поэтому апатия избирателей вполне объяснима. – Вы как-то признались, что в Тюменской областной думе работать легко – Ваши инициативы всегда находят поддержку властей. Редко такое услышишь от представителя оппозиционной партии. Понимаете, что на федеральном уровне актуальные инициативы продвигать будет намного сложнее? – Есть депутаты и партии, которые работают только на себя. Ещё хуже, когда народный избранник всем своим существованием стремится дискредитировать власть и страну. Я, как и большинство моих коллег в Тюменской областной думе, работал в интересах региона. Слава богу, здесь созданы благоприятные условия для законотворческой деятельности. Этому немало способствует нынешний губернатор, который демонстрирует ровное отношение ко всем политическим силам. Безусловно, когда у нас есть мнение, отличное от мнения "Единой России", мы объединяемся с другими оппозиционными силами, чтобы добиться нужных поправок. Ни разу я не получил отказ от правительства области в решении наказов избирателей. Людей беспокоят проблемы ЖКХ, здоровья, бытовая неустроенность, сейчас много сокращений на предприятиях – эти и другие проблемы мы пытаемся решать оперативно. Надеюсь, что в будущей Госдуме будет больше конструктивного взаимодействия между разными политическими силами, ведь их разобщённость играет против страны. – Чем конкретно Вы хотели бы заняться, придя в Госдуму? Решение каких вопросов считаете приоритетными как для Тюмени, так и для страны в целом? – Я бы занялся вопросами гражданской авиации, положение дел в которой меня очень беспокоит. Также я хотел бы заняться делом патриотического воспитания молодёжи. Не могу спокойно наблюдать, как растёт поток бездуховности в интернете и в СМИ, как перегружаются ненужной информацией школьные программы. Всему этому необходим законодательный заслон. Наша партия выступает против ЕГЭ. Но хочется верить, что его отмена не приведёт к повальному мздоимству. Я, сын шофёра, помню, как с хорошими оценками в первый раз не поступил в лётное училище, в то время как троечники, сыновья партийных начальников, прошли по конкурсу. Ещё одной важной проблемой для страны, на мой взгляд, остаётся противоречие федерального и местного законодательства. Региональным властям и муниципалитетам нужно больше свободы, например, в вопросах сбора налогов и распоряжения собственными средствами. Источник: Газета "Справедливая Россия"
|
