 | | | |
| ||||
|
Ольга Епифанова: мы всё время тушим пожар 06 июня 2016 Ольга Епифанова, депутат Госдумы, председатель Комитета по вопросам семьи, женщин и детей, председатель регионального отделения партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ в Архангельской области, экс-бизнес-леди. "ШИК" – сеть, ею созданная и переданная в доверительное управление на время исполнения депутатских полномочий. – Ольга Николаевна, есть мнение, что в депутаты идут ради личного благосостояния. Как улучшилось ваше? – Моё ухудшилось. Бизнес оставлен, а любая компания, не управляемая собственником, теряет эффективность, хотя моей занимается прекрасная команда. Ещё и кризис сказывается. – Но как депутат Госдумы вы же можете помочь делу? – Я занималась торговлей. Мер государственной поддержки этой отрасли нет. Это не лесной, не строительный бизнес, не сфера ЖКХ. – А те, кто могут претендовать на делянки, земельные участки, к вам обращались с неправедными просьбами? – Кто позволяет себе такое, знает, что депутаты Госдумы для этого не нужны, что нужно подружиться с профильными отделами исполнительной власти. – Мы переоцениваем ваши возможности? – Народ переоценивает возможности депутатов в принципе, а особенно Госдумы. – И постоянно ругает, особенно за зарплаты. – На мой взгляд, исполнительная власть многое сделала, чтобы спрятаться за спиной законодательной. Правительство подняло зарплаты министров. А поскольку по сетке мы приравнены к госслужащим, то автоматически подняли и депутатам, что мы посчитали подставой. Ни про министров, ни про сенаторов в этой связи ничего не пишут, только про депутатов. Оклад небольшой. Большая часть зарплаты состоит из надбавок. Что интересно, в расчёт пенсии берётся только оклад. – Вас пенсия уже интересует? – Уже получила письмо от Пенсионного фонда. И предупреждение, что для северной пенсии не хватает стажа. В молодости служила в армии, она не засчитывается в северный стаж. Госдума, разумеется, тоже. Вот и не хватает, хотя живу на Севере. – Если была армия, то и подчиняться вы тоже умеете? – У меня отец военный, выросла в этой системе. В военной части, если поссорился, больше дружить не с кем. Будучи оппозиционным депутатом, веду себя тоже корректно. Некоторые коллеги даже осуждают, что не высвечиваю каждую ошибку власти. Но считаю, что дешевым пиаром дела не сделаешь. – А если не согласны с решением своей партии? – У нас реально есть демократия. В результате дискуссии либо меня переубеждают, либо получаю от Сергея Миронова право на свободное голосование. В нашей партии не ломают через коленку. – Про СПРАВЕДЛИВУЮ РОССИЮ говорят и так: назначенный противник "Единой России", игра в оппозицию. – Как в это можно играть? Парламентская оппозиция не хлопает дверью, она аргументирует, доказывает, спорит. Да, часто не вынося сор из избы, но при этом прикладывая большие усилия, чтобы в первую очередь многие вещи остановить. – То есть до нас что-то не доходит? – Очень много поступает плохих законопроектов. То, чего вы не видите, составляет процентов 80 работы. Поверьте, если бы мы этого не делали, сейчас бы был кошмар. Представляете, что такое – остановить трактор? – Нет, если не из кабины. – Мы это делаем, хотя бы притормаживаем, чтобы выиграть время. Пример? Постановление Правительства, запрещающее использование маломерных судов в акваториях морских портов. Для архангельского порта это всё устье Северной Двины и часть побережья моря – 1200 квадратных километров. – Вредительское постановление. – Десять дней мы с помощницей этот "непрофильный" вопрос изучали. Фракция дала мне возможность выступить на десятиминутке перед пленарным заседанием. Это тоже говорит о демократии. В "Единой России" только звезды с трибуны выступают. – В вашей партии вы звезда? – Мы все звезды, потому что равные возможности. Уместила тему в десять минут, хотя трудно было. Пришлось жёсткие слова вставить о тех, кто готовил документы премьеру. Наша шумящая, неслушающая Дума, её правящая фракция сидела так тихо, что муху бы слышно было, пролети она. – А обычно как бывает? – Их же много, 238 человек, они позволяют себе не слушать оппозицию. После моего выступления спикер Сергей Нарышкин тут же дал поручение председателю Комитета по транспорту. Редчайший случай. Постановление было изменено. – Обидно после такого слышать, что ничем "эти депутаты" области не помогают? – Все, от кого такое слышала, на мой прямой вопрос отвечали: "Ольга Николаевна, это же не про вас!". – С областной властью у вас напряжёнка? – С места областного депутата мне казалось: принимаются плохие федеральные законы, поэтому мы принимаем плохие региональные. Теперь понимаю – проблема закопалась внутри. Вижу, что во многих дотационных областях сложилось отличное взаимодействие власти, бизнеса, гражданского общества. У нас не выстроена система сотрудничества, потому что власть по непонятным мне причинам не хочет этого. – Неужели она к вам никогда не обращалась за помощью? – Обращается, когда уже поздно. Мы всё время тушим пожар. По всем 29 федеральным программам, которые входят в бюджет страны, наша область конкурирует с 84 другими регионами. Кто первым оформил свою программу, тот получит больше. Чтобы не опоздать, на этапе, когда бюджет верстается, в области должна создаваться рабочая группа с участием депутатов. – И какая в этом трудность? – Возможно, она в том, что с созданием ее сразу будет видно, как работает исполнительная власть. Пишет ли она вовремя проекты, компетентна ли. – Ольга Николаевна, деньгами вы уже проверены... – И властью тоже: руководила большим предприятием. – А сейчас вся страна. – Да что вы! Руководят министры, губернаторы, мэры. У депутата Госдумы есть два помощника на зарплате, одного из которых забирает партия. Есть ещё возможность взять в регионах до трех оплачиваемых помощников и до сорока общественных. – Не числом, так умением можно чинопочитания добиться. – У нас всего две функции: заниматься законодательством и вести приём населения не реже чем раз в два месяца. При этом в области у меня работает десять приёмных. Центральная – пять дней в неделю. – Много обращений? – Очень. По любым вопросам. Например, в закон, запрещающий ввоз фальсифицированных лекарств, попали и лекарства, не зарегистрированные в России. В результате людей с тяжелейшими заболеваниями лишили возможности даже за свои деньги купить крайне необходимые препараты. Я год разбиралась с такой сложной ситуацией одной архангельской семьи. Ей мы помогли. Но должны быть внесены изменения в закон. – Неужели трудно вычеркнуть из него один пункт? – Это должны сделать авторы законопроекта. Но они игнорируют эту проблему, говорят, Минздрав не поддержит. А мне может не хватить времени, чтобы довести поправку до принятия, на это нужен почти год. Дума заканчивает работу 24 июня. 18 сентября выборы. Пока новый состав разберётся во всём... Для меня крайне важно попасть в следующую Думу ради этих незарегистрированных лекарств, ради продления декретных до трёх лет и решения ещё нескольких принципиально важных для северян вопросов. – Не считаете, что в таком случае нужна профессиональная Дума? – Профессиональной обязана быть исполнительная власть. А в Думе человек должен работать не более двух созывов. После этого он – золотой резерв для исполнительной власти. – Но можно же и просто жить, без политики. Или ею всё-таки заражаются? – Все эти четыре с половиной года я вижу жизнь сквозь чёрные очки. К нам не приходят с радостью. В сентябре была уверена, что не пойду на выборы. А когда в октябре назначили председателем комитета, поняла, что нашей области всё это время не хватало депутата – председателя комитета или вице-спикера. Возможности совсем другие. – Интересно, председатель насколько больше зарплату получает? – Ни на сколько. При этом всю зарплату и часть дивидендов я отдаю на нужды комитета, поддержку партии, оплату экспертов при подготовке законопроектов и на благотворительность, в том числе в фонд "Люди Севера". Единственное отличие нового поста в том, что руководителю предоставляется машина с водителем. Но поскольку эта привилегия у всех депутатов-женщин, то в материальном плане у меня вообще ничего не изменилось. – Водитель хороший? – У меня все помощники хорошие. По материалам источников: Северная неделя
|
