 | | | |
| ||||
|
Депутаты фракции "СР" задали вопросы Уполномоченному по правам человека в РФ Элле Памфиловой 20 мая 2015 20 мая в Государственной Думе с докладом о своей деятельности за 2014 год выступила Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Элла Памфилова. Вопросы от фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" задали Елена Мизулина, Александр Тарнавский. Елена Мизулина: – Уважаемая Элла Александровна. Действительно ваш доклад очень обстоятельный, его, думаю, будут изучать очень тщательно зарубежные эксперты. И я думаю, что в нём нужно не только на наши слабости обращать внимание, но и подчеркнуть то, что есть положительное. Например, мы же фактически справились с проблемой торговли людьми, женщинами и детьми, об этом надо говорить. Это наш плюс. И жаль, что, например, не отражена деятельность Координационного совета при Призеденте по реализации нацстратегии действий в интересах детей. Потому что в России впервые появился целостный механизм межведомственного взаимодействия и не только при принятии решений по вопросам семьи и детей, но и защиты их, и реализации правительственных планов. Нет ничего об очень острой проблеме для семей с детьми – невыплате алиментов. 10% населения вовлечены в алиментные отношения. Алиментный фонд – идея, которая давно обсуждается в обществе, в том числе и в координационном совете. Элла Памфилова: – Уважаемая Елена Борисовна. Я тут не со всем могу согласиться, поскольку, ну, почему я должна? Я независимый институт Уполномоченного, скажем, информировать о деятельности координационного совета. Его право, пусть он себя рекламирует и информирует о своих достижениях. Моя задача выявлять самые проблемные вещи. Но, конечно, я постараюсь давать там, где есть определённые достижения. Я подчёркиваю и дальше иду, а вот здесь вот нерешённые проблемы, но это жанр Уполномоченного. И, естественно, если вы посмотрите, там есть и положительные моменты и, скажем, и по статистике, где есть определённые достижения. Почему? Мне кажется, там сбалансировано. Но я полагаю, что мне не стоит этим увлекаться, иначе, что же это тогда. Потому что ведомства, итак они, их задача показывать, как они хорошо работают, а моя задача выявлять, где они недорабатывают. Тогда, если я буду так работать, тогда и будут возникать вопросы: давайте, вот здесь у нас по инвалидам проблемы, здесь у нас по блогерам, здесь по пациентам. Давайте вместо плохой работы ведомств создадим институт отраслевого уполномоченного, и пусть он за них решает. Нет, моя задача – побуждать, чтобы ведомства работали. То, что касается раздела по детям, по семье, я постаралась сказать коротко концептуальный подход, стратегический подход, в чём я вижу главную проблему. Несмотря на то, что у нас много всяких институтов, которые занимаются детьми и семьёй, у нас в Семейном кодексе даже понятия семьи нет, как ни странно. У нас у семи нянек дитя без глазу. Вот мы начали смотреть статистику, статистику не соберёшь, потому что все эти учёты идут разрозненные, и нельзя даже собрать объективную информацию. Даже вот эта тема, которой сейчас, извините, спекулируют по насилию в семье, жестокое насилие в семье, а когда начинаешь разбираться, это не в семье, это бытовое, и тут идёт подмена понятий. Поэтому я полагаю, что здесь необходим системный подход, в том числе то, что касается и алиментов, и целого ряда других проблем, надо как-то это всё в единой логике взаимоувязать. Я пока не готова вам вот это предложить, эти все системные моменты. Но я уверяю вас, что я работаю в этом направлении. Александр Тарнавский: – Уважаемая Элла Александровна, в вашем докладе есть достаточно объёмный раздел 2.3: "Социально-экономические права в условиях санкционного давления", но знакомство с его содержанием говорит о том, что более точно его было бы назвать: "в условиях текущей нынешней экономической ситуации". Что касается санкционного давления, то и в этом зале звучали факты, как например, такой: западные владельцы ряда региональных предприятий в России предложили своим работникам уйти из Сбербанка, поскольку Сбербанк находится под санкциями. Между тем в регионах, кроме Сбербанка, особенно если это не областной центр, вообще других банков нет. И в этой связи вопрос. Почему никак на эти и подобные факты не среагировали известные и не очень правозащитные организации? При всём к ним уважении, они как-то продолжают действовать очень и очень избирательно. Спасибо. Элла Памфилова: – Я не могу за них отвечать. По крайней мере, в моём диалоге и общении все правозащитные организации, какие у нас есть, они входят и в Экспертный совет при Уполномоченном. Я обсуждаю, я говорю свою позицию. Более того, у меня очень интенсивно идут общения и диалоги и с послами, и Председателем Совета Европы, и представителями Европы, и, скажем, международных учреждений. Я постоянно, скажем, откровенно высказываю свою позицию по этому поводу, это то, что я могу сделать. И хочу сказать, что часто нахожу понимание. То есть, многие, скажем, позиции в отношении России и решения принимаются очень поверхностно, потому что не всегда прислушиваются даже к тем послам, которые здесь работают много лет и знают ситуацию лучше и гораздо более объективно её оценивают. Вы же прекрасно понимаете, чем это всё обусловлено. Поэтому не мне объяснять.
|
