 | | | |
| ||||
|
Валерий Черешнев о проблемах российской науки 25 марта 2015 На пленарном заседании Госдумы 25 марта от фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" с десятиминутным заявлением по актуальным социально-экономическим, политическим и иным вопросам выступил Валерий Черешнев: – Уважаемый Сергей Евгеньевич (Нарышкин, Председатель ГД РФ – Прим. ред.), уважаемые коллеги! Я думаю, в День науки очень своевременно сказать и о научных исследованиях, тем более, сегодня третий, завершающий день общего собрания Российской академии наук. И одна из повесток дня – это итоги реформы полтора года спустя. Вы помните тот знаменитый закон – ФЗ-253, принятый нами полтора года назад и утвержденный Президентом 27 сентября 2013 года, который вызвал, по образному выражению Сергея Евгеньевича Нарышкина, наиболее значимую реакцию в 2013 году, – это один из очень ярких и резонансных законов. Как вы помните, в законе написана его цель – совершенствование научно-организационного управления в фундаментальной науке и повышение эффективности фундаментальных и поисковых исследований. И как же выполнена за полтора года эта важная и нужная для развития науки задача? Нужно сразу сказать, что в области организационно-нормотворческой практически всё сделано: принято 27 постановлений, 30 подзаконных актов, сохранена зарплата и выплачена вовремя всем сотрудникам, взяты на учёт более 70% капитальных учреждений, участки земли, всё зафиксировано и оформлено. И по просьбе академии, чтобы обезопасить все манипуляции с собственностью, Президент ещё на год продлил мораторий. Я только замечу, на печати академии 1735 года под двуглавым государственным орлом была надпись по-латыни, которая в переводе означает "Здесь она в безопасности навсегда". Что касается реализации всех постановлений, то есть применения их на практике, то здесь обнаружилось очень много белых пятен и подводных камней, или, как любят говорить некоторые депутаты нашей Думы: есть не разминированные участки. Я не буду говорить о многих замечаниях, может быть, мелких, но поток бумаг увеличился десятикратно, мы ежедневно отвечаем на какие-то запросы, причём с настоящей бюрократической основой. Например, бумага выпущена в 8 часов 15 минут в четверг, ответ должен быть в 17.30 в этот же четверг. Естественно, в академии не привыкли так работать, всё делается со временем и спокойно, поскольку люди ведь ещё и наукой занимаются. И Михаил Михайлович Котюков (руководитель Федерального агентства научных организаций – Прим. ред.) сказал, что это болезни роста. Будем надеяться, что привыкнем. Не буду говорить о том, что исчезли издательства в региональных отделениях, их попросту сократили, исчезли региональные журналы, нет средств, не выделяют. Невозможно поселить молодых сотрудников в инвестированные квартиры, потому что строили региональные отделения, а сейчас это региональные управления, и процесс передачи жилья ФАНО идёт два года. Только по уральскому отделению не заселено 220 готовых квартир. Тоже болезни роста, тоже будет выправлено. Но совсем непонятен, коллеги, мораторий на выборы. Вчера прозвучало в отчётном докладе Фортова (Президент Российской академии наук – Прим. ред.), что за прошедшие два с половиной года из жизни ушло более 200 членов академии. Постановлением Правительства от 17 июля 2013 года поставлены цифры и лимиты членов академии – 2153, объединённых трёх академий. На сегодняшний день уже осталось 1 тыс. 785, то есть 369 вакансий. А мораторий на три года, то есть ещё полтора года ждать до выборов. Уважаемые коллеги, мы приняли с вами закон о среднем возрасте член-корреспондентов – 69 лет, академиков – 75, но через полтора года это будет на полтора больше. Из кого же выбирать директоров, из кого формировать руководящие кадры? И самое интересное, никто, ни ФАНО, ни Министерство образования и науки, не могут дать ответ на этот простой вопрос. Казалось бы, все ясно – нужно разрешить выборы. Что же мы будем через полтора года 700 человек сразу выбирать? Если ещё на 200-300 повысится количество выбираемых. Почему? Должен же быть какой-то разум. Давайте посмотрим в срезе инновационного развития страны. Как вы знаете, политика инноваций провозглашена более 15 лет назад, но буксует постоянно, не получается. У нас с вами 30% запасов мира, а вклад в мировой инновационный продукт – полпроцента. Никуда не годится. И уже во многих постановлениях Правительства, и в законах выражается обеспокоенность, потому что такое положение дел – технологическое отставание страны. Надо что-то делать. Наше государство возглавляло научно-технический прогресс, а сейчас плетётся в хвосте и является сырьевым придатком развитых технологических держав. Конечно, надо менять всё это дело. Вот и принимаются законы по реформам, и Российская академия наук становится одним из органов управления, наделяется функциями, которых у неё никогда не было. Первое, законотворческая. Не в плане принятия законов, а в плане принятия решений правительственных, которые определяют судьбу развития страны. Второе, участие в фундаментальных исследованиях и координация этих исследований. И третье, экспертная функция. Экспертиза всех программ, которые в стране идут, которые связаны с наукой. А это 3,5 тыс. вузов, 1 тыс. 10 институтов ФАНО, бывших институтов и учреждений Российской академии наук. Но забыли, что академия наук-то сегодня – это несколько сот человек. Это Президиум в Москве с аппаратом, это президиумы региональных отделений – уральского, сибирского, дальневосточного. В сумме и тысячи человек нет, а какие задачи. А ФАНО сегодня – это 130 тыс. сотрудников и, как я сказал, 1 тыс. 10 организаций. И получается, нужно дать прогноз на развитие физики или ядерной физики в стране. Академия наук просит деньги у ФАНО и на эти деньги заключает договор со своими институтами – институт прогнозирования развития науки, чтобы выполнить эту программу. Получается, институт выполняет, и академия отчитывается перед Правительством. А ФАНО, когда по закону не имеет права ни в чём участвовать, оно что делает? Оно сегодня, имея деньги, рычаги управления, начинает руководить наукой, и оно начинает структурировать науку, уже рассылаются письма – давайте объединяйтесь в четыре вида центров – два федеральных, национальный, региональный и будем решать важные задачи. И получается, что Академия наук потеряла главное своё достояние – самоуправление, потому что процесс управления смещается в сторону имущества, а в имуществе приказ попробуй не выполнить. А самоуправление – это важнейшее достижение за 300-летие академии наук. То есть, если бы было, как раньше, то разве мы спрашивали бы кого-то, чтобы провести выборы? По уставу каждые два-три года проводятся выборы, определяем ставки, вакансии, специальности и объявляем выборы – всё. Сейчас нет. Чего ждём? От кого ждём? Вот так сегодня работает академия наук. И поэтому самоуправление, которое мы теряем, – важнейший рычаг, важнейшее достижение, повторяю. Ведь не зря же называли академию наук "Василеостровский Ватикан" – уважаемый, авторитетный, принимающий решения, которые выполняют все члены научного сообщества. А сегодня что? А сегодня мы вспоминаем народную пословицу: "Вы можете не верить в Бога, но придёт чёрт и заставит в себя поверить". Пришли санкции, импортозамещение, 20 программ по импортозамещению, ни одна не подкреплена финансированием, ни одна. Упор на науку. Нам говорят: комитет по бюджету, снижайте бюджет на науку. Мы говорим: нельзя, даём отрицательное заключение. Повысить надо на 10%, хоть что-то бы заработало, задышало, иначе же ничего нет. Вот такая ситуация сегодня складывается. Премьер Медведев выступает, говорит: не надо никаких догм. Что надо исправлять – исправим. Министр Ливанов тут. Три года никого не было. Министр Скворцова тут. Три министра и Правительство говорят: так будет теперь всегда. Но так уже было. И поэтому, дорогие коллеги, я хочу привести слова Сенеки, который говорил много веков назад, что когда дуют ветры реформ, одни строят стены, а другие – ветряные мельницы. Мы, конечно, за ветряные мельницы, которые помогали бы науке, которые должны сделать науку работающей не завтра, а сегодня для нашей страны. Спасибо.
|
