 | | | |
| ||||
|
Валерий Черешнев: Законодателям, ученым и властям надо поставить дело так, чтобы российская наука была первой в мире 12 февраля 2013 12 февраля на пленарном заседании Госдумы от фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" с десятиминутным заявлением об актуальных проблемах развития отечественной науки выступил председатель комитета ГД по науке и наукоемким технологиям Валерий Черешнев: – Добрый день, глубокоуважаемые коллеги, Сергей Евгеньевич! Сегодня разговор пойдет о науке. Это связано с тем, что вся предшествующая неделя, которая не была пленарной, была связана с российской наукой, а в пятницу, как вы прекрасно знаете, отмечался традиционно уже в пятый раз День российской науки. Он связан с днем рождения Российской Академии наук. И я хочу сказать о событии, которое впервые состоялось в стенах Государственной Думы. В канун дня праздника науки, 7 февраля, в Ореховом зале Парламента Председатель Государственной Думы принял молодых ученых вместе с преподавателями, научными сотрудниками, представителями всех подразделений научной сферы – вузовской, академической и государственных научных центров с тем, чтобы поговорить о проблемах науки. В этом разговоре участвовали все руководители государственных научных фондов, принял участие председатель Союза ректоров России, вице-президент Академии наук, ректор московского университета Виктор Антонович Садовничий при участии членов Комитета по науке и наукоемким технологиям Государственной Думы. Разговор получился интересный. Примерно на протяжении полутора часов говорили об актуальных проблемах науки, с точки зрения и молодых, и зрелых ученых. Хочу сказать, что после краткого вступительного слова Сергей Евгеньевич объявил об интересной инициативе. Историческое общество России утвердило еще одну научную премию для молодых ученых в области исследования истории законотворчества, парламентаризма и правовой культуры. И эта премия будет присваиваться, начиная с этого года, молодым ученым, не достигшим 35-летнего возраста. Итак, что же волнует молодых ученых? Кстати, стенограмма выложена на сайте Думы. Но о главном я все-таки хотел бы сказать, потому что все повторяется изо дня в день, из года в год, хотя мы об этом часто говорим. Итак, первое. Спрашивают: а действительно закон о контрактной системе будет лучше, чем 94-й закон? Прямо так, образно, и говорят: это же будет какой-то пир бюрократии. Мы ничего не можем сделать. Получить реактивы – 5-6 месяцев, получить животных – целый год. А ведь надо работать, надо делать, и уже близок отчет. А мы все в стране переходим на грантовую систему. Второе, что более всего волновало ученых. Можно ли что-то законодательно сделать с нашей таможенной российской службой? Потому что это государство в государстве. Если за рубежом на получение реактивов, животных и оборудования уходит максимум 3-4 дня, у нас срок 5-6 месяцев, это средний срок. И уже шутка появилась среди молодых ученых: "После того как я познакомился с налоговой службой, я всем сердцем полюбил ГИБДД". Вы понимаете? И они говорят: надо что-то делать прямо законодательно, какие-то нормативы вводить. Третье, о чем спрашивали молодые ученые: почему такой перекос, что за политика? Финансирование университетской и академической науки в пользу университетской. Где выстроена такая концепция? Где об этом можно было почитать? Нет, университеты накачиваются деньгами. Квалифицированных специалистов там достаточно мало, пока это студенты. А оборудования закупается много. А Академия наук? Посмотрите, последние пять лет 5-6 процентов на инфляцию и все. Что за политика? Кто ее придумал? Следующий вопрос, 217-й закон. Сколько раз мы обращаемся в Думу, говорят молодые, уберите закон на добавленную стоимость, уберите закон на прибыль, рассматривайте, и аргументов-то собственно никаких, а воз и ныне там. И, с одной стороны, льгот нет, а все ректора требуют: "Почему не развивается, почему не развиваются эти малые предприятия?". Так мы спрашиваем, дайте точный ответ. Мы что, готовим предпринимательские вузы и предпринимательские академические институты, а не научные учреждения? Следующий большой вопрос. Почему в мегагрантах по 150 миллионов рублей, три года они уже идут, почему при прочих равных условиях приоритет отдается иностранному ученому, а свои корифеи науки забываются? И при условии, что иностранец должен проработать в России не менее четырех месяцев. Что, за четыре месяца можно создать первоклассную лабораторию? Но это же происходит, это же так. И вообще кто оценивает и каковы критерии? Где, говорят, об этом хоть почитать можно, с тем, чтобы зря не участвовать? Вот сейчас 44 гранта объявили, по 90 миллионов, но уже добавочка: 25 миллионов выделите за счет инвестора. Где его в науке искать? 25 миллионов. Почти миллион долларов. Но без этого гранты не пойдут. А 719 заявок выставлено на сайте, на 44 гранта. Грани и критерии – кто получит эти гранты? А это ведь очень серьезно при сегодняшнем финансировании. Следующий вопрос. Скажите, пожалуйста, три года уже существует "Сколково", нас спрашивают, а когда начнет тиражироваться опыт "Сколково"? Почему там все льготы, а заслуженные академгородки Сибирского отделения, Уральского отделения, Дальневосточного отделения, где все насыщено наукой, никаких льгот три года не получают? И на это все надо отвечать. Было еще много вопросов о жилье, о том, что обещали создать тысячу лабораторий под молодых ученых, во главе с молодыми учеными. Были вопросы о том, что какова ротация руководящих кадров, а будут ли возрастные, и какие у нас перспективы роста по административной линии. Обо всем этом молодые ученые спрашивали. Я должен сказать, что молодые ученые очень грамотные, очень толково ставят вопросы. Вот совершенно верно, если по вершкам – это одно, а по корешкам – это совсем другое. Вот посмотрите, мы везде слышим: валовой внутренний продукт (ВВП) России сегодня выше всех – 3,5 процента. В Америке – 2,5, а в бедной Европе до одного не дотягивает. Но это вершки. А корешки? Да, мы в 2012 году достигли уровня ВВП 1989 года, а они-то ведь ничего не теряли. А в 1989 году он у нас упал на 50 процентов. То есть мы сегодня только подошли к тому, что было в 1989 году. Поэтому посмотрите действительные расходы на образование, на душу населения, в Соединенных Штатах – 3,5 тысячи долларов, в Японии – 1,5 тысячи долларов, а у нас – 400 долларов. Разница – в девять раз! На науку на одного исследователя в Соединенных Штатах – 300 тысяч долларов, в Китае – 75, у нас – 40. Вот оно, истинное положение вещей. Отсюда мы уже говорим не об отставании, а о серьезном разрыве. И в ВВП, несмотря на все программы, в частности, 2020, где заложено 0,7 процента от ВВП на науку, сегодня полпроцента, а через год планируется – 0,37. Это что за планы, и в соответствии с чем они делаются? Поэтому когда мы говорим о том, почему мы копируем американские системы, зачем это делается? Американцы завидуют нам, что у нас есть академии. Я много раз слышал от этих ученых. А мы крен в университеты. Это не наш путь. Создали исторические, так не лучше ли создать научно-образовательные вузовские, академические центры по типу алферовского в Санкт-Петербурге или академгородка в Новосибирске? Вот вам, пожалуйста. И академическая наука и образовательная. Зачем этот клин вбивается и сознательно делается Министерством образования и науки? Это уже политика. Вообще, вот только что рейтинг провели "The Times": новые лучшие учреждения, вузы мира. В первых двух сотнях нас нет. Лучший МГУ – 276-й. А оценки и критерии? 60 процентов дает наука, 30 – образование и всего 2,5 – предпринимательство. Вот отношение к науке по-настоящему. А мы надуваем, надуваем федеральные университеты, накачиваем, а где реализация? Только в содружестве с академиями наук, которые имеют почти 300-летний опыт, выход. Но об этом можно много говорить. И хочу сказать, что главные события проходили в Москве, в Петербурге. В Москве вручены пять премий молодым выдающимся ученым. В Екатеринбурге вручены три Демидовские премии, которыми награждают с 1831 года. И в этом году их получили академики: Моисеев, Аврорин и Примаков – наши гиганты. И я о чем хочу сказать, дорогие коллеги, что надо обратиться к истории развития российской науки, к примерам государственной поддержки ученых. Так, Николай I начал реформировать науку. Что придумал? Сергея Семеновича Уварова, президента академии назначил министром просвещения, разбирайтесь, образование и наука, и поставил три задачи: приноровить высшее просветительское мировое образование к нашему русскому народному духу; уменьшить господство страсти к иноземному образованию; и третье – исходить из начала русского в пределах науки без всякого применения изменений политических, опасных катастрофически. И когда это выполняли, иностранцы говорили: это невозможно совместить самое передовое с самым отсталым. Все наши сделали! И кто был в 60-е годы XIX века лучший терапевт мира и Европы? Сергей Петрович Боткин. Получилось? Получилось. И надо удивляться проницательности и Гольцбаха, первого секретаря Академии наук, который придумал такую печать академическую: двуглавый орел, в когтях – щит, на щите – богиня науки Минерва, а по щиту надпись по латыни: "Здесь она надежна на долгие годы". Вот нам нужно всему нашему законодательному, научному сообществу, всей исполнительной власти поставить дело так, чтобы российская наука в мировой никогда не была бы даже второй. Спасибо.
|
