 | | | |
| ||||
|
Александр Романович: Как сделать парламент местом для дискуссий? 07 октября 2011 – Каждый раз, когда я слышу обидный тезис о том, что быть оппозиционером в современной России очень просто, поскольку от тебя мало что зависит, мне хочется спросить: а что государство делает для того, чтобы оппозиция могла реально влиять на ход событий? Группа депутатов Государственной Думы, представляющих фракцию "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ", разработала законопроект "О возмездном изъятии (национализации) имущества социально неэффективных собственников", главной целью которого является защита конституционного права граждан на труд. Если коротко, то разработанный моими товарищами законопроект предусматривает изъятие в пользу государства или субъекта федерации частных предприятий в тех случаях, когда их неэффективное руководство приводит к массовым увольнениям, задолженностям по зарплате или существенному снижению заработков работников. Предприятие подлежит национализации, если производство осуществляется с нарушениями правил охраны труда, представляет угрозу для окружающей среды, если есть решение арбитражного суда о признании предприятия банкротом. Изъятое у неэффективного собственника имущество закрепляется за государственными унитарными предприятиями, с которыми перезаключаются трудовые договоры работников. Законопроект предполагает полную открытость процедуры национализации и таким образом гарантирует соблюдение конституционного принципа защиты частной собственности. Подобные законы существуют в любом цивилизованном государстве. В 1970-х годах в охваченной "угольным кризисом" Великобритании правительство лейбористов изымало неэффективные предприятия угольной промышленности, это позволило государству сохранить отрасль и не допустить деградации шахтерских городов. Среди более свежих примеров можно привести действия правительства США и ряда европейских государств во время кризиса 2008-2009 годов, когда были национализированы многие кредитные и страховые компании, да и промышленные предприятия тоже. Россия – единственное государство "Большой двадцатки", которое до сих пор не прибегло к процедуре банкротства и национализации хотя бы одной неэффективной финансово-кредитной компании. И это при том, что во время недавнего кризиса имели место массовые увольнения, грубые нарушения правил техники безопасности, наносился серьезный ущерб природным ресурсам – и все это во имя получения сверхприбылей, т.е. на нужды участников "пира во время чумы". А совокупный долг перед кредиторами, например, "Русала" достиг 30 миллиардов долларов при общей стоимости активов – 10 миллиардов. Однако "монстров" наподобие "Русала" в России не просто не национализируют, им, как мы могли видеть во время кризиса, активно помогают. При этом государственная помощь оборачивается ростом вывоза капиталов за рубеж, а количество российских миллионеров за время кризиса выросло в полтора раза. В качестве другого вопиющего примера можно привести факт, что после катастрофы на шахте "Распадская" большая часть выплат семьям погибших осуществлялась не из кармана непосредственных виновников трагедии, т.е. владельцев шахты, а из закромов государства... На борьбу с подобным абсурдом и был направлен законопроект "О возмездном изъятии (национализации) имущества социально неэффективных собственников". 6 октября я предложил рассмотреть его коллегам по Московской областной Думе. Я был готов предоставить необходимый набор аргументов в его защиту, обосновать полезность закона, был готов к дискуссии по нему. Однако "проговорка" председателя Государственной Думы Бориса Грызлова о том, что "парламент не место для дискуссий", похоже, распространяется не только на федеральный парламент, она имеет универсальный характер. Анонсируя законопроект, председатель областной Думы Валерий Аксаков подчеркнул, что правительство Московской области – "против". Подобные заявления действуют на парламентское большинство как заклинание. Фракция "Единая Россия", задающая в областном парламенте тон, проголосовала против законопроекта. Не знаю, чего в таком подходе больше – верноподданничества, бюрократизма или банального нежелания работать. Знаю только, что когда местом для дискуссий перестают быть парламенты – ими становятся улицы и площади. И дискуссии приобретают совсем иной характер и последствия.
|
