 | | | |
| ||||
|
Валерий Зубов о задачах власти во время кризиса 04 марта 2009 Еще долго ученые и аналитики будут спорить о том, каковы причины разразившегося в прошлом году глобального экономического кризиса, истинные масштабы которого пока сложно оценить. Но рано или поздно он будет преодолен, причем в проигрыше окажутся те, кто сосредоточит свои основные ресурсы на ремонте обваливающихся старых крепостных стен, а в выигрыше – сумевшие построить рядом новые кварталы. На практике это означает, что первая глава антикризисной программы должна начинаться с проекта того города, в котором нам хотелось бы жить по окончании кризиса. В самом общем виде мы имеем в виду скорректированную структуру экономики и модернизированную систему взаимоотношений общества, бизнеса и власти. Для достижения указанной цели нужно решить ряд задач. 1. Совершенствование системы управления. Во-первых, во время кризиса, который не носит взрывного характера, но во многом определяется взаимным недоверием экономических агентов, не следует резко менять систему управления, вплоть до прямого нарушения Конституции. К сожалению, именно так можно охарактеризовать совместное решение Госдумы и Совета Федерации о создании Комиссии Федерального собрания РФ по вопросам перераспределения бюджетных ассигнований. В соответствии с принятым решением три депутата от Государственной думы и три члена Совета Федерации имеют право вносить изменения в бюджет в течение планового периода с последующим информированием (!) председателей палат Федерального собрания РФ. В Конституции ясно определено, что утверждение и изменение бюджета – прерогатива парламента в целом, а не его отдельных депутатов. Конституционная обязанность парламента – публично рассматривать и принимать Федеральный закон о распределении общественных финансов, то есть федеральный бюджет. И дело здесь не в необходимости оперативно реагировать на быстро меняющуюся ситуацию: многие аналитики и высокопоставленные чиновники, включая председателя правительства, отмечали, что стремительное выделение средств банкам как из бюджета, так и из золотовалютных резервов страны не дало ожидаемого эффекта (деньги не дошли до конечных получателей – предприятий реального сектора). В кризисные периоды важна уверенность всего общества в том, что власть действует несуетливо, уверенно и продуманно. Во-вторых, можно по-разному оценивать эффективность деятельности исполнительной власти в предыдущие ("тучные") периоды, но сегодняшнее ее стремление возложить на себя всю ответственность за преодоление кризиса вряд ли оправданно. Конечно, власти можно предъявить ряд претензий и указать на сделанные ею ошибки, которые осложняют этот процесс (в частности, именно она сформировала условия, способствовавшие возникновению избыточной зависимости российского бизнеса от мировой финансовой системы). Но в рыночной экономике основная ответственность за ее состояние лежит на частном бизнесе, и именно от собственников и менеджеров общество ждет эффективных действий и в "тощие" годы. С момента начала официальной приватизации прошло почти 20 лет, и государство может уже не поощрять иждивенческие, а тем более инфантильные действия руководителей крупных компаний (не говоря о граничащих с нарушением закона). Есть проверенные временем правила поведения ответственного бизнеса, главное из которых – самостоятельно платить по своим долгам деньгами, собственностью или репутацией. Помощь государства частным компаниям на деле означает перераспределение ресурсов от одних бизнесов к другим, нередко менее эффективным. Это очень опасная тенденция, которая дает предпринимателям неверные сигналы на будущее. В-третьих, не следует думать, что пришел конец рыночному либерализму (основу которого составляют частная собственность и рыночная, то есть конкурентная, оценка общественно необходимых затрат) и вновь наступает кейнсианская эра максимального расширения сферы государственной собственности и безудержного наращивания бюджетных расходов. Безусловно, сегодня активная роль государства в разрешении кризисной ситуации объективно необходима. Но, как свидетельствует история, прямое государственное участие в бизнесе (и наш отечественный опыт – один из самых ярких примеров) в большинстве случаев менее эффективно, чем частная инициатива. Отметим, что одной из причин текущего кризиса, помимо обычной жадности, просчетов в финансовом секторе и недостатков регулирования на финансовых рынках, стало повсеместное распространение различных суверенных фондов. Они не только использовались в качестве антикризисной "подушки", но и предложили рынку избыток средств, которые в силу своего бесплатного происхождения (государство получает свои ресурсы, как правило, в виде налогов) позволили рынку снизить требования к эффективности их размещения. В результате произошел бурный рост стоимости многих активов, сначала социальных, затем – сырьевых, потом по цепочке – строительных и т. д. Любое государство хуже контролирует издержки, чем частный бизнес. А как известно из истории, побеждает тот экономический строй, который обеспечивает более высокую производительность труда, что предполагает снижение издержек производства. Поэтому в будущем должен возникнуть нормальный рынок с большей прозрачностью и четкостью регулятивных, а не собственнических функций государства. Из сказанного следует одно важное соображение, которое надо учитывать при проведении антикризисной политики. Поскольку в ходе кризиса существенно изменится соотношение стоимости активов при общем ее понижательном тренде, решения об избирательной государственной поддержке сложившегося уровня доходов отдельных предприятий исходя из завышенной оценки их активов будут обладать высокими рисками, сколь бы "социально значимыми" они ни представлялись. Без радикального (как правило, в разы) повышения эффективности предприятий (производительности труда) их прямая финансовая поддержка будет действовать как экономический наркотик. Безусловно, применение исключительно рыночных лекарств (избавление от избыточных активов, реструктуризация задолженности по договоренности с кредиторами, смена собственников и менеджмента, сокращение персонала, банкротства) сталкивается с определенными социальными ограничениями. Но вспомним пример Японии, которая попыталась выйти из национального кризиса начала 1990-х годов, также связанного с завышенной оценкой активов, используя мягкие социальные меры на основе массированного финансового участия государства. На практике это привело к почти 20-летней депрессии, утрате во многих областях достигнутого в предшествующий период технологического лидерства и созданию условий для появления в соседних странах конкурентоспособных экономик в своих технологических кластерах. 2. Повышение сравнительной эффективности российской экономики. Широко известен факт долговременного отставания производительности труда в российской экономике в целом и в ее отдельных отраслях от высокоразвитых стран в среднем в 4 – 5 раз. Остановимся в данной связи на событиях последнего времени. Первое. Если в длительной исторической перспективе в развитых странах прирост производительности труда незначительно, но стабильно опережает прирост оплаты труда, а в самых крупных странах с формирующимся рынком – Китае и Индии – первый показатель в два раза выше второго, то в России положение обратное: в последние годы прирост зарплаты в два раза опережает прирост производительности труда. Для изменения этого положения требуются кардинальные меры экономической политики. Кризис здесь может выступить стимулирующим фактором. Конечно, речь не идет об ускоренном сокращении численности занятых, но при выборе варианта экономической политики нужно делать правильные акценты. Что сегодня важнее – стимулировать выпуск устаревшей продукции и пытаться "протолкнуть" ее на внутреннем рынке (на внешнем ее не продать) вместо импортной, в частности путем девальвации рубля, либо поддерживать технологический импорт, который в предкризисный период стал нарастать, а значит, противодействовать ослаблению рубля? Второе. Какой сигнал дает правительство банкам при выборе приоритетов кредитования, опубликовав список из 295 системообразующих предприятий? Будет ли в этой ситуации облегчена жизнь малому бизнесу? Достанутся ли ему хоть какие-то кредитные ресурсы? Каждая уже внедренная технология имеет предел своего потенциала производительности. Принципиальные прорывы возможны только при организации новых бизнесов. Технологическая основа практически всех предприятий, включенных в упомянутый список, создана еще в советское время. Сможем ли мы остаться конкурентоспособными, сохранив только этот системообразующий каркас отечественной экономики, или начнем на деле поддерживать процесс превращения современного малого бизнеса в средний и крупный? Тем более что средства для этого пока еще есть. В стране нет дефицита рабочей силы. В экономике есть нехватка современных немонополизированных производств, а государство недостаточно активно содействует их созданию и развитию. Без таких предприятий нельзя решить фундаментальную проблему отставания российской экономики с точки зрения конкурентоспособности из-за низкой производительности труда. 3. Создание относительно независимой национальной финансовой системы. Ее важным структурным ядром является банковский сектор. Здесь перед нами снова встает проблема выбора. Фактически сегодня предложены две возможные модели его развития, и на практике, скорее всего в течение некоторого времени они будут сосуществовать. Одна модель представлена руководством Сберегательного банка РФ и сводится к идее "войти в положение заемщика", который объективно сталкивается с серьезными проблемами в кризисной ситуации. Логика в таком подходе есть, особенно если он может быть поддержан бюджетными средствами, предоставляемыми на льготных условиях. Второй модели придерживается руководство банка ВТБ 24. Оно исходит из того, что банк в первую очередь оперирует не собственными, а заемными средствами, и если он не сможет постоянно демонстрировать защищенность средств своих клиентов, то в итоге их лишится. Но тогда не окажется средств для заемщиков – населения и бизнеса. Принципиальная проблема, так и не решенная за все годы рыночных реформ в России, – отсутствие реальных инвестиционных институтов: с одной стороны, при норме сбережений населения в 35% только 20% становились накоплениями; с другой стороны, ни один общедоступный институт (банки, НПФ, ПИФы) не обеспечивал массовому инвестору положительной доходности даже в последние годы. Попытка сделать массовым участие населения в доходах от фондового рынка, который до кризиса приносил положительный доход, с помощью народных IPO потерпела фиаско еще до обвала фондового рынка в целом. Трудно не согласиться с Л. Григорьевым, охарактеризовавшим ситуацию следующим образом: "Катастрофическая непригодность финансовой системы для переработки собственных денег". Решать эту задачу придется теперь уже в "боевых условиях", заискивая перед "кулаком", прижимистым, рачительным, предприимчивым, живущим не одним днем – в общем, истинным патриотом страны, с которой он связывает свое будущее. Фактически предстоит действовать по модели ВТБ 24. И с этой точки зрения решение ЦБ о повышении ставки рефинансирования (что противоречит общемировой тенденции) представляется одним из самых обнадеживающих из всех принятых решений в ходе развернувшегося кризиса. Нельзя создать современную финансовую систему (тем более – еще один мировой финансовый центр), если граждане не смогут использовать с выгодой ее инвестиционные возможности. Конечно, при следовании данному рецепту заметно повысится стоимость денег для их потребителя – заемщика. Но у государства есть возможность компенсировать часть расходов предприятий на финансовые заимствования, уменьшив их затраты по другим статьям, и прежде всего отказавшись от неоправданного роста тарифов на услуги естественных монополий. Во-первых, государство как собственник должно принудить "свои" естественные монополии радикально снизить издержки, избавившись от непрофильных активов и отложив все зарубежные и "горизонтальные" инвестиции. Во-вторых, во время реорганизации РАО ЕЭС государство приняло на себя обязательства по осуществлению крупных инвестиционных программ (а условия хозяйственных договоров надо соблюдать). Но юридические нормы рынка признают также понятие форс-мажорных обстоятельств, к которым, бесспорно, относится и текущий кризис, резко снизивший реальную стоимость этих программ. Кроме того, с учетом наблюдающегося спада промышленного производства вряд ли сохранится потребность в таком значительном приросте энергомощностей, как это представлялось раньше. Что касается поддержки малого и вновь создаваемого бизнеса, государство должно взять на себя расходы по подключению новых предприятий к энергоисточникам, по крайней мере на то время, когда из-за снижения объемов промышленного производства высвобождаются определенные энергомощности. 4. Обеспечение социального развития. Согласно Конституции РФ, Россия – социальное государство. Но развернутого определения этого понятия нет. На практике оно чаще всего трактуется как перераспределение ресурсов в пользу групп населения, которые в силу различных обстоятельств (возраста, здоровья) не могут на равных с другими принимать участие непосредственно в производстве. На наш взгляд, целесообразно, особенно в период кризиса, считать государство социально ориентированным, если оно поддерживает условия, при которых выгодно работать. И нравственный смысл государственной политики – помогать "потеющему". Дилетантскими и опасными выглядят предложения об организации в России общественных работ, навеянные легендой, что из кризиса 1930-х годов Америка вышла с их помощью, в частности развернув широкомасштабное строительство дорог. Дороги – это хорошо. Но из кризиса США удалось выбраться, увы, только когда началась Вторая мировая война, потребовавшая принципиально иного напряжения сил и концентрации усилий (именно в это время была по-настоящему запущена система Ф. Тэйлора) в первую очередь на создании качественно выполненных высокотехнологичных продуктов (прежде всего вооружений) при сокращенных временных сроках, то есть при резко возросшей производительности труда. Аналогичный процесс наблюдался в это время и в СССР. Сегодня другая эпоха, но для выхода из кризиса так же требуется принципиально иное напряжение сил. И главное место их приложения – предприятия, производящие новые продукты с помощью новых технологий. Отметим исключительно важную роль образованных и энергичных граждан, не получивших "на халяву" прибыльную часть государственной собственности, готовых рискнуть и войти в новые ниши, которые возникнут в процессе поиска выхода из неблагоприятной ситуации. Вот на них-то и должны опереться и государство, и общество в целом. Именно они – новое поколение предпринимателей, а не второе пришествие "красных директоров" (В. May) – обладают возможностью повернуть российскую экономику в сторону инновационного пути развития. Но для выявления, консолидации и поддержки их как социально влиятельной группы нужен новый, более открытый и доверительный диалог власти и общества в целом во всех доступных цивилизованных форматах. Сейчас трудно сказать, что будет через несколько месяцев или пару лет. Ясно только одно: мировая экономика (и российская вместе с ней) назад в старую крепость не вернется. А каким будет наш новый город, мы и должны определить сейчас. Здесь, безусловно, возможны разные варианты. И не обязательно самый эффективный из них – это самый очевидный, простой по форме и способный удовлетворить сразу всех. Источник: Журнал "Вопросы Экономики", № 2, 2009г.
|
