 | | | |
| ||||
|
Олег Шеин о законодательном регулировании дистанционной и удаленной работы 21 июля 2020 21 июля Государственная Дума приняла проект федерального закона № 973264-7 "О внесении изменений в Трудовой кодекс Российской Федерации в части регулирования дистанционной и удаленной работы". От фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" задал вопрос и выступил Олег Шеин: – Андрей Константинович (Исаев, депутат фракции "ЕР" – Прим. ред.), несколько вопросов, но достаточно лаконично. Первый. В чём причины диссонанса между терминологией, применяемой в законопроекте, и нормами Трудового кодекса, например, "оплата времени взаимодействия" вместо "оплата труда", разницу вы понимаете – повремёнка, сдельщина, да, здесь есть нюансы; второе, "режим работы" вместо обычного режима рабочего времени и так далее? То есть, мы Трудовой кодекс меняем под этот закон или мы будем его всё-таки корректировать под лексику Трудового кодекса? Второй вопрос. Не находите ли вы, что куда более глобальной проблемой стала проблема неофициальной занятости, которая требует крайне пристального внимания и которая была обнажена ситуацией с пандемией, когда 60% всех вставших на биржу труда оказывались в условиях минимального размера пособий по безработице, поскольку у них не было до увольнения официальной работы? Андрей Исаев: – Спасибо, Олег Васильевич. Начну, пожалуй, с вашего последнего вопроса. Да, действительно, такая проблема существует, и мы прекрасно понимаем, что решить только этим законом проблему того, что вы назвали неформальной занятостью, невозможно. На сегодняшний день у нас существует глава 49.1, которую мы приняли с вами в 2013 году из добрых побуждений для того, чтобы ввести в законное русло трудовые отношения дистанционных работников. Из 67 млн занятых в Российской Федерации на сегодняшний день по этой главе работает 65 тыс. человек. Это значит, в нынешнем виде глава не вполне эффективна. Мы считаем, что, убрав препятствия определённые и создав условия для легализации дистанционных трудовых отношений, мы во многом будем бороться с неформальной занятостью. Что касается вашего замечания по терминологии. Я его принимаю, оно вполне справедливо. Нам в ходе предварительного обсуждения перед первым чтением не удалось договориться по всем терминам. Вы видите, например, у нас употреблён термин "дистанционная (удалённая) работа", нам не удалось эти понятия развести, точно так же, как "режим рабочего времени", "режим работы". Я думаю, что над терминами нам предстоит активно поработать ко второму чтению, приглашаем вас к этому присоединиться. Выступление Олега Шеина: – Фракция "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" поддержит данный законопроект, поскольку он действительно направлен на уточнение ряда позиций по взаимоотношениям между работниками и работодателями. Вместе с тем, хочу ещё раз подчеркнуть, что терминология законопроекта отличается от норм Трудового кодекса, то есть явно сам текст писался людьми, которые Трудовой кодекс знают не очень хорошо. В связи с этим есть ряд внутренне-конфликтующих элементов. Ну, например, статья 312.4, где говорится, что переход на дистанционную работу осуществляется по соглашению между работником и работодателем, после чего сразу же написано о том, что это делается в рамках нормативно-правового акта, принимаемого в организации. То есть либо согласие, либо нормативный акт. Это всё-таки вещи несколько разные. Аналогичная история связана с 312.7, где предполагаются расширенные характеры возможности перевода на дистанционную работу. С нашей точки зрения, должен быть закрытый перечень. Кроме того, очевидно, что вопросы, связанные с заключением этих отношений, должны всё-таки оформляться более твердо. Отказ от обязательной цифровой подписи чреват тем, что на определенном отрезке времени работодатель может сказать, что письмо, отправленное через mail.ru, до него не дошло. И, кстати, на самом деле, очень часто письма, направляемые через обычные почтовые электронные серверы, не доходят. Поэтому мы здесь полагаем необходимой более жесткую регламентацию. И последнее, о чем, наверное, хотелось бы сказать. Вот ситуация весны показала, в том числе на примере дистанционных работников, насколько у нас гигантская зона неофициальной занятости. Ведь дистанционка, как следует из пояснительной записки, охватывает всего 30 тыс. человек в стране, чего по определению быть не может. Я напомню данные РАНХиГС, по которым зарплату в "черной" и "серой" зоне получают 33 млн человек. Я напомню, что когда люди стали оформляться как безработные весной этого года, 60% из них, по оценкам Минтруда, стали получать пособие в размере полутора тысяч, потому что у них не было официальной работы. Это касается как строителей, продавцов, водителей, так и тех, кто работает на удаленном доступе. И в основе проблем здесь, конечно, не вопрос регламентных взаимоотношений, как будет оформляться эта бумага – через цифровую подпись или нет, а вопрос отсечения от государственных подрядов и заказов компаний, которые используют неофициальную занятость, о чем "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" неоднократно говорила, мы вносили такой законопроект, он был отвергнут в этом зале "Единой Россией" и Правительством. Вопрос, касающийся ограничения зоны срочных трудовых контрактов, вопрос возвращения права на профсоюз, с точки зрения гарантии профсоюзов и гарантии их активистам от увольнений, вопрос права на забастовку и так далее. Кстати, мы с вами наблюдаем сейчас целую серию серьезных стачек, последняя из которых была в Москве по курьерам буквально неделю назад, и сейчас происходит в Шереметьево аналогичная история. Поэтому "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" поддерживает проект, но очевидно, что он не затрагивает основ проблем между работодателями и работниками в нашей стране.
|
