 | | | |
| ||||
|
Анатолий Аксаков об основных проблемах и тенденциях в финансовой сфере в 2020 году 04 февраля 2020 Состоялась пресс-конференция председателя Комитета Государственной Думы по финансовому рынку, депутата фракции "СР" Анатолия Аксакова, на которой было заявлено: в повестке комитета – более 100 законопроектов, регулирующих финансовый рынок страны. Что главное в этой повестке дня? Изменения в системе страхования вкладов, стимулирование частных инвестиций, законопроект о категоризации инвесторов, тарифы ОСАГО, судьба "цифровых" законов и правовые перспективы крипторынка – темы беседы главного редактора Finversia.ru Яна Арта с Анатолием Аксаковым, в том числе – на "табуированную" темы. – Вклады сегодня, судя по всему, все меньше интересуют людей. Тем не менее, хотя частные инвестиции и дают зачастую большую доходность, но все же вклады остаются главным инструментом если не инвестиций, то как минимум сбережений. В связи с этим актуален институт страхования вкладов. Система страхования вкладов – насколько она изменится в ближайшее время? – Революционно не изменится, тем не менее определенные изменения произойдут, и они уже поддержаны парламентом в первом чтении. Законопроект, который я внес, подразумевает расширение числа субъектов, которые будут защищены системой страхования. Это благотворительные организации, товарищества собственников жилья, садоводческие товарищества, религиозные организации. Они будут получать по 1,4 млн рублей в случае отзыва у банка лицензии. Как показывает практика, для многих ТСЖ, для садоводческих товариществ или религиозных организаций это значимые деньги. Было много обращений и жалоб: например, фонд доктора Лизы пострадал в результате отзыва лицензии у банка. Поэтому мы на этот шаг пошли. Кроме того, мы увеличиваем сумму возмещения до 10 млн рублей отдельным категориям граждан. Например, тем, кто продал жилье, дачу, земельный участок, получил деньги, положил их в банк – и в этот момент у банка отзывают лицензию и все деньги пропали. Теперь предусмотрено, что если за три месяца до наступления страхового случая поступили деньги в банк от продажи дома или другой недвижимости, то они попадают под систему страхования в сумме до 10 млн рублей… Далее – некоторые люди получают гранты, субсидии от государства. Такие граждане тоже теперь смогут получить в случае отзыва лицензии у банка возмещение не до 1,4, а до 10 млн рублей. Тоже самое в случае получения наследства. – Эти поправки будут приняты в весеннюю сессию Думы? У них есть лоббисты или, наоборот, противники? – Да, в весеннюю сессию. Я – лоббист этих поправок. Правительство уже прислало положительный отзыв на этот законопроект. – Одно время люди сомневались в устойчивость Системы страхования вкладов. Приходилось объяснять, что, во-первых, ничего страшного нет, что фонд потрачен – такое было и в американской практике системы страхования вкладов, и во многих практиках в разных странах. В этих случаях получается стабилизационный кредит от Центробанка и система работает. Во-вторых, система страхования вкладов пережила такой пик отзыва лицензий банков, что, пожалуй, теперь можно сказать, что это один из самых надежных государственных институтов. Чтобы снять эти вопросы – вы бы что сказали? – Система страхования вкладов будет стопроцентно выполнять все обязательства, которые прописаны в законе. То есть никаких проблем у граждан, которые имеют на счетах до 1,4 млн рублей, не будет… Мы еще одну норму закона предполагаем внести. Она будет рассматриваться уже в весеннюю сессию Думы и касается субсидиарной ответственности собственников и менеджеров организации, которая обанкротилась. Сейчас, как правило, к такой ответственности привлекают после длительных сроков и очень трудно это делается. В соответствии с новым законом появится возможность превентивно блокировать счета бенефициаров и менеджеров и эти средства на счетах могут пойти в общую конкурсную массу обанкротившегося банка для того, чтобы выполнить обязательства перед вкладчиками и перед другими кредиторами этого банка. – Кая понимаю, у этого закона будет еще и обратная сторона медали: люди более ответственно относятся к предложению войти в совет директоров банка. Я в свое время, как и многие эксперты рынка, вошел в совет директоров одного банка и, слава богу, не успел там толком поработать – у банка была отозвана лицензии. Теперь если пригласят в совет директоров: семь раз отмерь, что называется… – Члены советов директоров, если они имели возможность влиять на бизнес организации, обладали достаточно большим пакетом акций или косвенным влиянием на менеджмент, будут нести субсидиарную ответственность. Будут использоваться международные стандарты финансовой отчетности (МСФО), позволяющие определить степень влияния того или иного лица на деятельность компании. И это, безусловно, повысит ответственность директоров. Мы знаем много случаев, когда довольно богатые лица, владевшие каким-то банкам и другим финансовым институтам, продолжают, скажем так, благоденствовать, но при этом многие граждане пострадали и потеряли последние деньги с отзывом лицензии. Новый закон направлен на то, чтобы таких случаев было меньше. – Одно время муссировалась тема страхования инвесторов. Причем не всегда было понимание, от чего именно страхование – от рыночных рисков или от провала брокера… Эта тема на сегодняшний момент рассосалась или дошла до какой-то логической точки? – Она подходит к логической точке. Мы решили, что может сложиться ситуация, когда за недобросовестного брокера будут платить добросовестные и те, кто активно работает на рынке. Например, инвестиционные компании Сбербанка будут платить за недобросовестных участников рынка. На банковском рынке этот вопрос – надежный платит за ненадежного – тоже стоял, но с масштабной очисткой банковской системы от недобросовестных игроков острота этого вопроса снизилась… А в качестве мер стимулирования частных инвестиций мы решили сосредоточиться на развитии института ИИС, причем ИИС второго типа. Напомню, что при этом типе ИСС налоговый вычет получается после того, как вы получили соответствующий доход, инвестировав в какие-то инструменты. Вы получаете налоговый вычет, то есть не платите 13% с дохода, который получили благодаря таким инвестициям. ИИС первого типа – это ситуация, когда вы сразу получаете налоговый вычет в 52 тыс. рублей, зачислив на ИИС 400 тыс. рублей. Но государству с точки зрения стимулирования граждан к инвестициям интереснее развивать второй тип ИИС. Нам нужны активные инвесторы, которые вникают в рынок, работают мозгами. – Мы видим, с одной стороны, усилия Минфина, который своими выпусками облигаций по сути создал почти с нуля масштабный рынок внутреннего долга. Но, с другой стороны, мы видим попытки принять закон о категоризации инвесторов, который многие участники рынка расценили изначально как шлагбаум на пути частных инвестиций. Тут не получается странный парадокс? – Во-первых, ОФЗ никто не будет ограничивать – любой квалифицированный или не квалифицированный инвестор сможет такие инструменты приобретать, потому что это не рискованный инструмент с гарантированной практически доходностью. Но есть масса инструментов, которые несут риски, в том числе – деривативы. Очевидно, здесь необходимо регулировать возможности для неквалифицированных инвесторов по приобретению рискованных инструментов. Мы не должны такого инвестора отсекать от рынка, должны дать ему возможность приобретать эти инструменты, но – после тестирования. Это будет его побуждать повышать свою финансовую грамотность, он будет вникать в эти инструменты, будет с пониманием вкладывать свои средства, зная, что высокая доходность несет высокий риск. Вот поэтому и надо прописать в законе нормы, касающиеся прежде всего неквалифицированных инвесторов, но не для того, чтобы отсечь их от возможности инвестировать, а для того, чтобы простимулировать повышать свою грамотность, свое понимание финансовых рынков. – Тем не менее, кипели страсти вокруг закона – и у вас в зале заседаний думского комитета по финансовому рынку, и на многочисленных финансовых ютуб-каналах, в том числе – на нашем. Очень много было комментариев у нас на канале от наших зрителей, потому что люди реально интересовались и в принципе негативного воспринимали этот законопроект, как не дающий им возможность работать со многими инструментами. После чего произошла некая эволюции проекта, диалог между рынком и ЦБ состоялся. На сегодняшний момент какие параметры у законопроекта? – Я думаю, что максимальная сумма рискованных инвестиций для неквалифицированного инвестора будет зафиксирована на уровне 100 тыс. рублей. Будет обязательность тестирования при приобретении рискованных инструментов, например – иностранных ценных бумаг или, по крайней мере, иностранных бумаг, которые не входят в индексы известных мировых бирж. Требование по капиталу для квалифицированных инвесторов минимум 10 млн. рублей – не абсолютное. Если вы давно работаете на рынке, то такого ограничения не будет. Кто уже ранее приобретал иностранные ценные бумаги – фактически становится квалифицированным инвестором. Вместо изначально предлагаемых четырёх категорий инвесторов останутся две – квалифицированный и неквалифицированный инвесторы… То есть многие-многие ограничения сейчас из законопроекта удалены. Рынок должен понимать, что нам надо защищать людей и нам важно, чтобы люди не страдали от действий недобросовестных участников рынка… – Да, с одной стороны рынок понять можно, но, с другой стороны, господин Швецов, который очень зло и даже агрессивно конечно говорит о проблемах рынка, все-таки прав, когда говорит, что для многих участников рынка частные инвесторы – это пушечное мясо которые они перерабатывают… – Безусловно. Но при этом Швецов очень конструктивно подходит к дискуссии и многие вопросы нами разрешены. Думаю, мы сейчас выходим на очень хороший закон, который и даст активно развиваться рынку, и при этом многих граждан защитит от рискованных действий. Сейчас готовится последняя версия законопроекта. Работаем на площадках комитета, ЦБ. Минфина. Скоро будет третье чтение. – Еще одна тема в повестке вашего комитета – ОСАГО. Что с ним происходит сейчас? Сначала возникла тема автоюристов, которые якобы раздевают страховые компании и делают ОСАГО убыточным для страховщиков. Потом возникала тема слишком дорогих полисов. Была идея замещения выплат натуральным возмещением ущерба в виде ремонта… Все это не сработало? – Все сработало, натуральное возмещение действует, мы приняли закон и проблема подстав и злоупотреблений со стороны так называемых автоюристов почти снята. Конечно, еще бывает прецеденты, но реально проблема уже не так остро стоит. Главное изменение, которое произошло в 2019 году, это индивидуализация тарифов ОСАГО. Страховые компании получили возможность в зависимости от количества ДТП устанавливать индивидуальные тарифы для граждан. Если много ДТП – тариф повышенный, если их нет – пониженный. Те, кто не нарушает правила уличного движения, будут платить меньше. В 2019 году тарифы на ОСАГО снизились примерно на 4-5%. Сейчас этот процесс пойдет дальше: мы подготовили законопроект и внесли его на рассмотрение в Думу; он предусматривает еще большую индивидуализацию тарифов. – Ориентироваться страховщики будут на нарушения правил уличного движения или именно на ДТП? – И на то, и на другое. Так что, если человек ездит со многими нарушениями, он все равно не будет иметь пониженного тарифа. Я считаю, это справедливо. – То есть можно порекомендовать людям более внимательно относиться к правилам? – Безусловно. – Следующая тема – цифровая экономика… Год назад стояла задача принять около 70 законопроектов, регулирующих эту сферу. Понятно, что оселковый вопрос среди них – это собственно вопрос отношения России к крипторынку. Потом в июне 2019 года происходит встреча G20, а накануне – встреча руководителей центробанков "большой двадцатки". Ощущение, что на этой встрече что-то говорилось такое, что охладило пыл в принятии законов, регулирующих крипторынок. – Ну, хайп прошел. Это первое. Сейчас процессы идут более рабочие, спокойные, при этом все соглашаются с тем, что блокчейн имеет перспективу. Криптовалюты и блокчейн – вещи взаимосвязанные. Я думаю, что мы в эту весеннюю сессию точно примем закон, связанный с цифровыми финансовыми активами. Сейчас, с уже более спокойным отношением к этим инструментам, мы закон примем. В какой форме он будет – не готов сейчас говорить. – А опасения силовиков влияют на эту тему? – Силовики, кстати, тоже профессионально к этому относятся. Там очень много квалифицированных людей, которые понимают, что прогресс не остановить, что надо только эти вопросы грамотно регулировать, отлавливать незаконное использование криптовалют, например – для наркотрафика… В прошлом году мы цифровые права узаконили в Гражданском кодексе, инвестиционные платформы. С января начал действовать закон о регулировании инвестиционных платформ – они должны теперь находиться в реестре ЦБ, выполнять определенные требования к ним. Будет порядок. Кэшбери у нас, думаю, уже не будут появляться… Мы приняли закон, регулирующий цифровую подпись. Будет цифровой документооборот… Так что работа по цифровому законодательству ведется. Она непростая и это хорошо. Мы в России очень неплохо продвинулись в деле цифровизации. И наши граждане намного более продвинуты, чем американцы, японцы и европейцы. Мы в этом вопросе являемся такими передовиками. Я хотел большую благодарность выразить Герману Грефу, который взял на себя такую интересную и очень тяжелую на самом деле задачу по развитию искусственного интеллекта. Искусственный интеллект, автоматизация несут большой потенциал развития для нашей страны. Но есть и риски… Кстати, закон о регуляторной песочнице будет принят. Это позволит создать "полигон" для апробирования новых финансовых и цифровых технологий. – Итак, решен вопрос с токеном, решен вопрос с инвестиционными платформами, решены вопросы с некоторыми платежными, цифровыми сервисами… Но есть ощущение, что сам термин "криптовалюты" вызывает некоторую осторожность. И что власть – не только российская, а вообще мировая – еще не определилась, нет ли угрозы размытия монопольного права государств на эмиссию денег… По вашему ощущению, вообще в мире и в России в том числе, этот вопрос решен, решается или пока еще непонятно? – Он не решен, но решается. Слово "валюта" смущает. Пока правового формата нет. Поэтому, действительно, вопрос, видимо, должен решаться все-таки не в рамках одного государства, а на основе международных соглашений. Тем более, что открытые блокчейны, которые используют для эмиссии и обращения этих криптовалют, не регулируются никакими правовыми инструментами никакой страны. – А есть шанс на то, что в 2020 году мир найдет международный ответ на вопрос, что такое криптовалюта? Ведь если одна страна запретит, а другие разрешат – запрет будет бессмысленным. – Ну, пока никто не легализовал это. В Сингапуре это активно используется, биржа работает. В Швейцарии в одном из кантонов это активно используется. В Америке есть криптобиржи, но там на 100% признания этих инструментов так и нет… Мы, если говорить о России, должны двигаться поэтапно. Дать возможность нормально использовать криптоинструменты, но выстраивать систему их регулирования. – Анатолий Геннадьевич, понятно, что ваше слово слишком дорого весит, но, тем не менее, вот если в лоб спросить: все-таки будет в 2020 году ответ на этот вопрос? – Мы примем закон, даже не сомневаюсь. Полагаю, та версия, которую мы с Банком России подготовили и отрабатывали ее и с Минэкономразвития и с бизнес-сообществом, вполне готова к принятию. Наш крупный бизнес уже готов использовать блокчейн для экономических операций. Надо создать правовую среду. – То есть я правильно понимаю: раз есть заинтересованность крупного бизнеса, то лоббистские усилия в направлении создания соответствующего закона становятся более мощными? Раз заинтересованы крупные налогоплательщики… – Интересы бизнеса здесь играют решающую роль. Потому что иначе этот закон нужен был бы только для теоретических конструкций. Бизнес заявил, что ему нужен этот закон и он собирается его активно использовать. Это вселяет в меня уверенность, что в этом году мы обязательно закон примем. Источник: Finversia
|
