Депутаты фракции "СРЗП" о годовом отчете Банка России за 2024 год
09 апреля 2025
1508701015087110150872101508731015087410150875101508761015087710150878109 апреля Государственная Дума заслушала доклад "О годовом отчете Банка России за 2024 год" Председателя Центрального банка Эльвиры Набиуллиной и приняла постановление Государственной Думы № https://sozd.duma.gov.ru/bill/884058-8 884058-8 "О годовом отчете Банка России за 2024 год". От фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ – ЗА ПРАВДУ" вопросы задали Александр Аксёненко, Михаил Делягин, Андрей Кузнецов, выступил Валерий Гартунг.Александр Аксёненко:
- Уважаемая Эльвира Сахипзадовна, большой проблемой сегодня является мошенничество в сфере ипотечных кредитов в ИЖС, пострадавших тысячи, а ущербы миллиардные. В этой схеме связующим звеном между пострадавшими и мошенниками стали банки, большинство из которых с госучастием. Банки кредитовали компании и выдавали им ипотеку с господдержкой, несмотря на то, что некоторые из них имели признаки банкротства, а на некоторых были заведены уголовные дела.
Среди одобренных ипотек большинство по программе семейной ипотеки, в том числе с маткапиталом. При этом банки получают платежи не только от пострадавших, но и компенсацию выпадающих доходов от государства. По итогам люди без жилья с огромными долгами без надежды вылезти из финансовой кабалы. Они продолжают платить ипотеку банку за жильё, которого никогда не получат. В связи с этим вопрос. Какие меры Центробанк, как банковский регулятор, принимает для того, чтобы помочь уже пострадавшим гражданам? Спасибо.
Эльвира Набиуллина:
- Проблема, которую вы поднимаете, она очень остра и вообще проблема защиты прав граждан на рынке жилья, конечно, в центре нашего внимания. Знаем о той проблеме, о которой вы говорите.
У нас есть такая практика в социально значимых случаях, когда учитывается разное, достаточно большое число, может быть, пострадавших, разный уровень чувствительности людей к потерям, в зависимости от доходов, и так далее. Мы выпускаем рекомендации банкам об индивидуальном подходе к пострадавшим заёмщикам, когда нет ещё норм законодательства, которые распространяются на всех, чтобы банки входили в обстоятельства каждого человека, если он пострадал, реструктурировали кредиты на более длинные сроки, снижали процентные ставки. Обычно к этим рекомендациям банки прислушиваются. И мы планируем дать сейчас такого рода рекомендации в отношении людей, которые пострадали от мошенничества при ИЖС. Здесь, конечно, нужно учитывать будет и масштаб финансовых потерь, мы обсудим с Правительством, насколько там, какие могут быть потери, но важны и системные меры, которые принимаются в этой области, в том числе ведение счетов эскроу.
Поэтому будем дальше работать над этими мерами, и ваши конкретные предложения тоже готовы будем обсудить.
Спасибо.
Михаил Делягин:
- Уважаемая Эльвира Сахипзадовна, Банк России не может сделать доступным кредит, как двигатель развития, и в целом не может избавить страну от денежного голода, так как при снижении ключевой ставки до разумного уровня – 3% годовых и ниже, все деньги уйдут на валютный рынок, мы вернемся в август 1992-го с перспективой октября 1993-го. Но почему же Банк России не поступает так, как в аналогичном нашему уровне зрелости финансовой системы все крупные развитые страны? Почему он не ограничивает и финансовые спекуляции, направляя тем самым средства в производительный сектор от спекуляций? Западная Европа делала это вплоть до1989 года, США – до 1999-го, Япония – до нулевого, Китай и Индия делают это и сейчас. А те, кто отказывается от этого подхода, как Турция или Латинская Америка, в принципе, не может развиваться.
Почему Банк России так упорно игнорирует мировой опыт в той самой ситуации, когда он является очевидным для всех спасением?
Эльвира Набиуллина:
- Да. Вопрос понятен. Спасибо большое.
Мы убеждены, что доступность кредита и умеренный уровень процентных ставок определяются низкой инфляцией. И мы это видели на опыте и собственной страны, когда у нас была низкая умеренная инфляция, у нас развивались долгосрочные кредиты и ставки были более умеренными.
Высокая инфляция, напротив, является первопричиной низкого доверия к национальной валюте, когда люди ожидают, что, если они держат сбережения в рублях, они будут обесценены инфляцией, и они предпочитают уходить в валюту.
Ограничение на движение капитала и ограничение на то, чтобы бизнес приобретал валюту, приведет к ещё большему снижению доверия к национальной валюте. И кто будет в ней инвестировать, если будут всяческого рода ограничения на движение капитала? И расплатой за, казалось бы, вот такой инструмент сглаживания краткосрочных колебаний на валютном рынке будет долгосрочное снижение финансирования, именно долгосрочного финансирования, потому что все будут требовать ещё большие процентные ставки, большую премию за вот эти ограничения. Ограничения для кого-то что-то стоят.
В нынешних условиях, на мой взгляд, это нельзя делать ещё по особым причинам, потому что действуют ограничения на санкции. И, если мы будем вводить такого рода ограничения на движение капитала, это приведёт к тому, что за экспорт и импорт нашим компаниям будет гораздо сложнее расплачиваться.
И я, наверное, не знаю, о каком опыте вы говорите Западной Европы, США и Японии прошлого века, но мы видим, что у них очень активно торгующиеся рынки,кстати,достаточно волатильные и полная конвертируемость национальных валют без каких-либо ограничений.
Есть, действительно, страны достаточно крупные, у которых есть ограничения на движение капитала, но мы видим по их последним намерениям, планам двигаться как раз в сторону снятия ограничений, а не увеличения для того, чтобы поддержать и внешнеэкономическую деятельность, и поддержать доверие к собственным национальным валютам. Спасибо.
Андрей Кузнецов:
- Уважаемая Эльвира Сахипзадовна, вот заместитель ваш Алексей Заботкин заявил, что высокая ключевая ставка отбирает проекты, которые обладают наибольшей рентабельностью и стимулируют перераспределение ресурсов к наиболее эффективным компаниям, что способствует росту ВВП страны.
Не могли бы вы назвать конкретные проекты, отрасли и сегменты рынка, развитию которых именно способствовал текущий уровень ключевой ставки, потому что до этого вы говорили о прибылях, которые компании, собственную прибыль, используют, а вот именно кому ставка помогла перераспределить в свою пользу, эффективных предприятий своих, и получить такое развитие?
Ну и в продолжение этой темы. Означает ли это, что позиция Центробанка в том, что, кто в эту рентабельность не укладывается, то, соответственно, не является эффективным и не способствует росту ВВП страны?
Спасибо.
Эльвира Набиуллина:
- Спасибо большое за вопрос, вот Алексей Борисович рядом со мной, и я поэтому хочу всё-таки уточнить позицию. Мы не рассматриваем ключевую ставку как какой-то целенаправленный инструмент отбора эффективных инвестпроектов. Мы говорим, что такое косвенное следствие может быть в этой среде. Если есть конкуренция, если достаточное количество производителей, действительно, ресурсы будут перенаправляться больше в сторону эффективных компаний, эффективных производств. Когда замедляются темпы роста спроса (еще раз – не спрос падает, а замедляются темпы роста спроса), больше шансов занимать ниши рынка у более эффективных, более производительных компаний.
Но еще раз – это не является целенаправленным ресурсом. И мы видим, что, да, такое перераспределение происходит, и это нормальный абсолютно рыночный, конкурентный процесс. И такое перераспределение происходит, если вы задали вопрос по отрасли.
Во-первых, у нас кредиты многим отраслям выросли. Здесь даже тяжело назвать, кому не выросли кредиты и в высокой ставке. Перераспределение внутри отраслей тоже происходит. Я сейчас не буду называть компании, но, например, строительная отрасль, жилищное строительство. Мы видим, что компании, которые меньше закредитованы, у них меньше снижаются, скажем так, и темпы роста, у них есть больше способностей запускать новые инвестиционные проекты. И вот такое перераспределение имеет положительный эффект. Производительность труда растёт, а это самое главное, что нам нужно – рост производительности труда.
При этом само Правительство, имея инструменты поддержки бюджетной, способствует перенаправлению ресурсов именно в те отрасли, которые приоритетные, но которые чисто на рыночных условиях, если будут финансировать чисто на рыночных условиях, туда деньги могут не пойти.
Поэтому эти меры поддержки адресные, точечные, они существуют, они достаточно широкомасштабные. И они также стимулируют вот такое перераспределение ресурсов в технологическую модернизацию, проекты нашего технологического суверенитета.
Спасибо.
Валерий Гартунг (выступление от фракции):
- Уважаемый Вячеслав Викторович, уважаемая Эльвира Сахипзадовна, уважаемые коллеги!
Начну с похвалы Центрального банка. Прекрасный отчёт. Но на этом мои похвалы закончились. Да, и самое главное – большое спасибо, что не обанкротились и не уничтожили финансовую систему, вы сохранили. Молодцы! Это всё равно как если бы сейчас менеджеров компании поблагодарили за то, что они не обанкротили компанию. Ну, хотя бы так.
Теперь давайте по порядку.
Я вот сижу, всё слушаю, и думаю: а в чём же проблема-то, мы, может быть, одни и те же вещи видим по-разному? Вроде как Центральный банк всё правильно говорит: да, поднимаешь ключевую ставку, охлаждаешь спрос, соответственно, цены идут вниз.
Эльвира Сахипзадовна, так всё и работает в конкурентной экономике, когда у вас несколько производителей товаров и услуг, и баланс спроса и предложения определяет уровень цен. Всё правильно. Но когда в экономике 70% под контролем государства, а даже та, которая не под контролем, там просто олигополия, там нет никакой конкуренции, вот этот баланс спроса и предложения не работает.
Просто вы, когда отвечали на вопросы, у меня вопросов к вам возникло ещё больше, если честно.
Вот, например, вам задают вопрос: почему вы поднимаете ключевую ставку, а инфляция не снижается? Ваши данные, вот они, вот которые вы публиковали. Здесь видно, что годовая инфляция примерно 10%, ключевая ставка 21%, то есть фактическая стоимость денег примерно 11%.
Если сравнить, какая стоимость денег у наших конкурентов, которые с нами конкурируют на нашем рынке, то у них она один, два, а может быть ноль, и даже минус, если это европейские. Сейчас Европа не поставляет, но у Китая это около ноля. Как вы будете конкурировать, когда вам нужны оборотные средства, например, на производство самолёта с длительным циклом?
Эльвира Сахипзадовна нам говорит: те, которые закредитованы, да, на них влияет. Но зато вы отвечали на вопрос, скажем так, вам задали вопрос: а кто берет по таким ставкам? Вы не смогли привести примеров. Ну вы говорите: это же конкуренция. То есть тот, кто может отбить ставки 30 и более процентов, значит, он более эффективный.
Ну давайте так, ну давайте рассмотрим нашу ситуацию. Кто может отбить ставки 30 и более процентов? Например, энергетика, договора о предоставлении мощности, там какую бы и по каким бы ты процентам не занимал, тебе всё вкладывается в расходы и полностью оплачивается программа, там гарантированные расходы.
Второе. Кто еще может в полном объеме перенести расходы на ставку в стоимость товаров? Вы говорите, что в стоимость товара можно перенести расходы на ставку, если есть спрос. Да, в том случае, если ты доминируешь на рынке. А кто у нас доминирует на рынке? Естественные монополии.
Поэтому компании, которые работают на высококонкурентных рынках, не могут перенести затраты в цену, и поэтому они сейчас и просят вас, вы снизьте ставку, потому что мы не можем конкурировать с западными компаниями, с восточными компаниями, потому что у них деньги гораздо дешевле чем у нас, и они с российских рынков выдавливают российские предприятия. А кто остается, кто в шоколаде? Естественные монополии, крупнейшие компании, которые на депозитах держат деньги, не платят своим поставщикам, ну потому что они зарабатывают очень хорошо, а цену поднимают. Ну, например, вот в металлургии там, да, не буду называть компанию, упал спрос на металл, ну упал, взяли цены подняли и отбили все затраты, потому что у них олигополия.
Какие это отрасли? Прежде всего, добыча, прежде всего это естественные монополии и так далее, а там, где конкурентная среда, ну там вы всё убиваете.
Вы скажите: это не ваша проблема, это проблема Правительства. Вот рядом с вами министры сидят, да, это их проблема, они этим должны заниматься, но они этого не делают, поэтому у нас нет конкурентной экономики, соответственно, ваши способы борьбы с инфляцией. Вы там в одной ложе сидите, разберитесь между собой.
Дальше. Теперь что нужно делать. Вячеслав Викторович сказал перед началом: лучше экономика – сильнее страна. Полностью с этим согласен. Давайте так. Когда у нас ключевая ставка 21%, вы лучше экономику делаете? Нет, не делаете. Потому что я уже привёл пример. Естественная монополия, естественно, всё проглотит и вложит всё в цену, что они и делают, собственно говоря. Если посмотрите на индекс цен, то по отраслям, где естественные монополии, там цены везде выше. А там, где конкурентная среда, там они просто не могут поднять. Сделали вы сильнее страну? Нет, не сделали. А нам нужна сильнее страна или не нужна? Сейчас мы войну ведём. Нужна, конечно.
Дальше. Ну, давайте по предложениям.
Строительство. Ну, да, конечно, расходы на обслуживание обязательств по льготной ипотеке1,3 триллиона. Это в бюджете примерная, да, цифра, Антон Германович? Но, скорее всего, будет больше, потому что ставка поднялась, вот вы киваете головой, будет, наверное, триллиона полтора. А на промипотеку вы выделили всего 37 миллиардов. Ну, в 30-35 раз меньше. Промипотека развивает предложение товаров и услуг, что ведёт к снижению инфляции, а разгон спроса на жильё ведёт к разгону инфляции. Что нужно сделать? Нужно перевернуть всё наоборот. Нужно и промипотеку развивать. А что делать с финансированием строительства жилья? Зачем через банки? Зачем банкам? Вот эти полтора триллиона, они все банкам уходят. Давайте напрямую закупать жильё у строителей и создавать арендный фонд, жильё арендное, выдавать людям жильё бесплатно. Пусть они платят, как в советское время было.
Дальше. В сельском хозяйстве чтобы остановить рост цен. Вот вы говорите – в сельском хозяйстве много доходов, но все у экспортёров зерна. У крестьян денег нет.
Дальше. Что делать с естественными монополиями? Контроль с закупками у взаимозависимых лиц. Ну сколько говорить? Триллионы рублей мы выбрасываем на ветер.
Ну и, конечно же, развитие конкуренции, безусловно.
Поэтому, коллеги, мы не поддерживаем такую политику и голосуем против отчёта ЦБ.
