Один на весь СССР 21 февраля 2025
09395816000900.jpg
09395916000900.jpg
09396016000900.jpg
09396116000900.jpg
09396216000900.jpg
Фронтовой разведчик Константин Сергеевич Лисицын – единственный из Героев Советского Союза, который после войны стал... актером! И единственный из актеров, удостоенный звания Героя Советского Союза.
В юности он учился на художника, зарабатывал рисованием театральных афиш, а потом загорелся сценой. Но актером стать так и не успел – началась война. Однако свою мечту Константин пронес сквозь годы лишений, испытаний и подвигов. Чтобы однажды, вернувшись с театра военных действий, реализовать талант уже в театре мирном. И обрести чудесным образом дочь, о существовании которой даже не подозревал...
***
В 1961-м на съемках фильма Григория Чухрая "Чистое небо", который через несколько месяцев получит главный приз Московского международного кинофестиваля, приключился казус. Картину снимали в Ярославле и ничто, как говорится, не предвещало...
Но перед финальным – кульминационным – эпизодом, в котором летчик Алексей Астахов получает звание Героя Советского Союза, из реквизита пропала медаль "Золотая Звезда". Сразу выяснилось, что артефакт вовсе не бутафорский, а самый что ни на есть настоящий – из золота 950-й пробы, с номерным знаком. И одолжил её Евгению Урбанскому, который исполнял главную роль, актер Ярославского Волковского театра Константин Лисицын. Он сам и его коллеги с интересом следили за съемочным процессом, были задействованы в массовках и эпизодах.
Подключили милицию, вызвали лучших оперов... И Звезду вскоре нашли. Криминала никакого не обнаружили – просто реквизитор поставил коробку не на то место. Виновным объявили выговор, а Лисицыну велели лично прибыть за наградой с соответствующими документами. В ожидании героя директор кинокартины и милицейское начальство изучали его биографию, затребованную из личного дела. И, скорее всего, немало удивлялись.
В этот момент на площадке появился улыбчивый мужчина интеллигентного вида. Он совсем не был похож на матерого разведчика, который не раз доставлял из-за линии фронта немецких "языков" и ценные сведения, подрывал мосты, с пробитой головой и переломанными ногами смог ускользнуть из лап фашистов, семь раз был ранен и трижды контужен, отправлен в штрафбат за отказ посылать своих бойцов на верную и глупую смерть, а вскоре за беспримерную отвагу и смелость вновь восстановлен в звании и должности...
Но это был он – Герой Советского Союза Константин Лисицын.
История о пропавшей на съемках "Золотой Звезде" уже не один десяток лет живет в среде ярославских искусствоведов. Одна из них – бывший проректор Ярославского театрального института Маргарита Георгиевна Ваняшова в книге "Мастера Волковской сцены" посвятила своему земляку Константину Сергеевичу Лисицыну целую главу. И начинается она фразой: "Он был одним из тех надежных, незаменимых в театре людей, к которым привыкают, как к родным". И чуть дальше: "Никто не знал всей тяжести его "Золотой Звезды". Никто не догадывался о невиданной закалке и прочности его сердца, столько раз преграждавшего дорогу смерти..."
***
Из автобиографии Константина Лисицына, написанной им после окончания Великой Отечественной войны: "Анкета моей боевой жизни очень проста. В 1941 году добровольно ушел на фронт. Прошел путь от рядового разведчика до капитана, командира отдельной разведывательной роты. За всю войну в отпуск не увольнялся. Ранений имею 7, контузий – 3".
Всего за месяц до Великой Победы – 9 апреля 1945-го – Константин Лисицын писал своей маме за тысячи километров, в Ярославль: "Здравствуй Мамулька! Привет тебе родная и всех мирских благ. ...Как видишь, моя сиротинушка, я жив и здоров, пока что отдыхаем после данцигской группировки, но скоро снова в бой. Новостей у меня особых нет никаких. Правда, известно тебе или нет, но в газетах про это писали. Мне присвоили звание Героя СССР. А поэтому ты можешь судить, как воюет твой меньшой... Обнимаю тебя и крепко целую. До встречи".
"Золотую Звезду" Героя СССР Константин Лисицын получил в апреле 1945-го в возрасте всего двадцати двух лет. А подвиг, за который было присвоено звание, он совершил годом ранее, в июне 1944-го – при наступлении войск 2-го Белорусского фронта на Могилевском направлении, у деревни Требухи. Тогда старший лейтенант Лисицын командовал отдельной разведротой.
В наградном листе сказано, что 26 июня 1944 года его подразделение достигло Днепра и получило приказ форсировать реку, заняв плацдарм на правом берегу. Под сильным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем противника Лисицын первым на бревне переплыл на другой берег реки и стал прикрывать огнем переправлявшихся вплавь бойцов своего подразделения.
Подробности той операции позже вспоминал уже сам Константин Сергеевич – его рассказы бережно хранят работники Ярославского государственного историко-архитектурного музея-заповедника. Тогда, в июне 44-го, он уже командовал целой ротой: "Подплыв к берегу, я стал карабкаться на обрыв и чуть ли не нос к носу столкнулся с двумя немецкими пулеметчиками, которые устанавливали на обрыве пулемет. Разделался с ними двумя выстрелами в упор. Несмотря на продолжительное пребывание в воде наган бил без отказа. А трофейный пулемет очень пригодился нам... Собрав роту на берегу, я послал нескольких бойцов вперед, на разведку местности. Вернувшись, они доложили, что к деревне ведет скрытый ход сообщения, оставленный и не контролируемый немцами. Им-то мы и воспользовались, как снег на голову, вдруг обрушились на фрицев. Немцы без оглядки бежали".
Но уже буквально через полчаса гитлеровцы пошли в атаку: сначала попробовали ударить в лоб, пытаясь опрокинуть наши войска в Днепр. Приступ отбили. Затем последовали новые удары с флангов и тоже безрезультатно. Всего за день подразделение Лисицына выдержало девять таких атак. Самой сильной из них была шестая.
"...На правом фланге мои "апостолы" из-за недостатка боеприпасов посмели отступить и отдать немцам четыре дома. Прибежав туда, я увидел, что у разведчиков действительно осталось лишь для себя по одному патрону, который они всегда носят в кармане. Тогда я показал бойцам на сверкавшие у немцев автоматы: "Вот где можно добыть оружие и боеприпасы! У вас же есть ножи...".
Разведчики пошли в рукопашную. Опять стремительный бросок, громкое ура!.. и положение на правом фланге было восстановлено. Не успели отдышаться после контратаки, как прибежал боец из левофлангового взвода. Он доложил, что и там кончились патроны, а немцы уже подошли вплотную к домам.
Взяв двух своих бойцов, вооруженных трофейными автоматами, командир роты Константин Лисицын стал подбираться где ползком, а где бегом на левый фланг. Только вбежал в крайний дом, как через окно к его ногам упала шипящая немецкая граната. Схватил её и швырнул обратно. Граната попала в гущу подбегавших к дому немцев и разорвалась. Это послужило сигналом к контратаке. Справились с немцами и, собрав трофейное оружие, наша группа вернулась на свои позиции.
Со злости на неудавшуюся атаку немцы обрушили на деревню шквальный огонь, от которого разведчики укрылись в немецких же противовоздушных щелях. После каждой атаки два-три советских бойца выползали вперед и забирали оружие и боеприпасы у убитых немцев. С наступлением темноты, когда противник успокоился, разведчики подвели итоги.
"Я поразился своим малым потерям: трое убитых и один раненый. Немцы потеряли по моим подсчетам 92–93 человека убитыми. 8 гитлеровцев мы взяли в плен. Мы отобрали у немцев 86 автоматов, 2 винтовки, 2 пулемета и огромное количество боеприпасов...", – вспоминал позже Константин Лисицын.
За этот подвиг орден Ленина и "Золотую Звезду" Героя Константину Лисицыну в госпитале вручал командующий войсками 2-го Белорусского фронта маршал Советского Союза Константин Рокоссовский: "Это тебе за Днепр, Белоруссию, Польшу и за Одер".
***
После войны Константина Сергеевича нередко просили выступить перед молодежью, в трудовых коллективах. Во время одной из таких встреч он сказал: "Меня часто спрашивают, в чем моя самая большая радость. И ждут: вот сейчас он расскажет о своих подвигах и о том, за что получил Героя. А что тут говорить? Война в разведке, и этим все сказано. А самая большая радость моя в том, что я стал актером. Работаю в хорошем театре, а в военной форме появляюсь только на сцене".
В другой жизни, до войны, Костя должен был стать художником, как и его отец, Сергей Григорьевич, который до революции работал живописцем в частной мастерской, а в 30-е годы заведовал живописно-оформительской мастерской резино-асбестового комбината, возглавлял ярославское товарищество "Художник".
Но в начале 1938 года Сергея Григорьевича Лисицына арестовали и вскоре, как врага народа, осудили на десять лет исправительно-трудовых лагерей с конфискацией имущества. Костя после окончания семилетки поступил в художественно-педагогическое училище. Но, проучившись всего год, учебу бросил и, чтобы помогать матери, устроился рекламистом в Волковский театр – рисовать и оформлять театральные афиши. А как он мог оформлять, писать название спектаклей, даже не посмотрев их! Но именно в это время парень понял: театр влечет его неудержимо. И сопротивляться этому влечению бесполезно. Константин даже попросил перевести его на более хлопотную и низкооплачиваемую должность – в рабочие сцены, чтобы быть поближе к этому удивительному и волшебному миру.
Но 22 июня 1941 года перечеркнуло все юношеские планы и мечты. Уже через несколько дней Костя в неполные 18 лет обратился в военкомат с просьбой отправить его добровольцем на фронт. И был зачислен в разведку. Вот так сразу. Видимо, напористость и актерские задатки уже тогда были слишком уж явными.
Для Константина даже подобрали мундир немецкого офицера, в котором он ходил за линию фронта и добывал важные сведения. Среди бойцов он довольно скоро стал настоящей легендой, ведь не было ситуаций, из которых Лисицын не выпутался бы.
Из письма Константина Лисицына родным, февраль 1942 г.: "Брожу по госпиталю в городе Спас-Клепики Рязанской области. Ранение у меня легкое – касательное вдоль спины. Вообще я чувствую себя прекрасно. Хотя разрывная пуля, меня ранившая, карточку, кружку, ложку и вообще все, что было в вещевом мешке, превратила в труху..."
В ноябре 1943 года в Могилевской области, будучи командиром 180-й отдельной разведроты 64-й стрелковой дивизии, переодевшись в немецкую форму, Лисицын отправился в немецкий тыл, чтобы встретиться со связным партизан и забрать у него важные документы. Однако на одном из вражеских постов фашисты заподозрили в нем врага: доставили сначала в комендатуру, а оттуда – в гестапо. Пытали – покалечили ноги, пробили голову, опасной бритвой изрезали спину, прибивали руку гвоздями к столу. Ничего не добившись, бросили в бессознательном состоянии в неотапливаемом бараке.
Ночью, очнувшись от холода, Константин собрал последние силы и через узкий дымоход печи вылез на крышу. Свалился на землю, ползком добрался до оврага, потерял сознание, очнулся и снова полз к своим. Его товарищи-разведчики тем временем начали прочесывать окрестный лес. Нашел Лисицына верный ординарец Виктор Прокушев, на себе донес до медсанбата.
Из письма Константина Лисицына матери, 8 декабря 1943 г.: "Здравствуй дорогая мамулька. Прими мой госпитальный привет и тысячу пожеланий. Как видишь, я опять в госпитале и опять ранен в спину. Сейчас рана 11 см длиной и 5 шириной. ...Скажу тебе мама по секрету, ранений у меня 6. Из них 2 в голову, одно в руку правую и 3 (три) в спину. Но с ранениями в голову и в руку я лечился при своей части. В общем с месяц полежу. Отдохну. До свидания. Костя".
***
Победу Константин Лисицын встретил в госпитале в Германии после очередного ранения. В феврале 1946-го уволился в запас в звании капитана, вернулся в Ярославль, где Герою Советского Союза сразу предложили должность главного администратора в родном театре. Но ему было всего 23 года, и мечтал он не бумажки перекладывать, а выступать на сцене! Поэтому от щедрого предложения он отказался и поступил в театральную студию. Затем был принят актером в труппу.
В 1950 году Константин понял: пора посмотреть страну. Иначе выходило, что круг замкнулся: Ярославль – война – Ярославль. Поэтому он не раз менял место жительства: например, служил актёром в Грозном, на Сахалине и лишь в 1960-м вернулся в родной Ярославль, в Волковский театр.
За свою актерскую карьеру Константин Лисицын сыграл десятки ролей в спектаклях по произведениям Шекспира, Горького, Симонова... И конечно, создал немало героических образов: старшины Задорнова в "Океане", матроса Кульнева в спектакле "Под одной из крыш", Ивана Натарова в "Панфиловцах"...
Но в каждом персонаже бывший разведчик соединял актерский талант с собственным опытом мужественного бойца. Когда на сцене с почерневшим лицом в изодранном солдатском ватнике выходил из окружения, а потом умирал от ран Герой Советского Союза Иван Натаров, зрителей пробивал ток. Аудитория чувствовала, что война продолжает преследовать актера, снова и снова обжигая своим горячим дыханием...
Спустя много лет дочь Константина Сергеевича Елена вспомнит: "Он любил людей, любил жизнь. Уход в актерство, я так считаю, это попытка побороть в себе войну. Но война, вопреки его воле, иногда появлялась в его жизни. Я помню однажды просыпалась от того, что папа кричал..."
***
Благодаря актерскому таланту, искренности и умению перевоплощаться Константин Сергеевич обрел еще одну дочь – пусть и не кровную, но такую родную.
Через много-много лет после войны актеру принесли письмо, адресованное "товарищу Лисицыну, артисту Ярославского театра".
"Сегодня случайно взяла в руки газету "Красная звезда" от 12 декабря 1965 года. На последней странице – о вашем театре. И Вы – в роли моего отца Натарова Ивана Моисеевича, – говорилось в письме. – Отец ушел на фронт, когда я была совсем маленькая, и я о нем ничего не помню, даже не представляю, какой он был, только по рассказам мамы. Я Вас очень прошу, пришлите мне Вашу фотографию, где Вы – в роли отца. Для меня это будет память. Низко Вам кланяюсь. Любовь Натарова, дочь Героя Советского Союза Натарова Ивана Моисеевича".
Ни минуты не раздумывая, Константин Лисицын взял ручку и бумагу: "Милая моя Любаша! Позволь называть тебя дочерью. По-моему я этого достоин и по возрасту, и еще потому, что не даю умереть твоему отцу. Герои не умирают. В памяти народной они живут вечно...".
Константин Сергеевич внимательно следил за успехами своей названой дочери. Они переписывались, мечтали обязательно встретиться, но судьба распорядилась иначе. Многочисленные ранения и контузии все-таки догнали героя спустя почти 25 лет после Победы. В феврале 1970 года в возрасте всего-то 46 лет актер и разведчик скончался...
***
...В Минске в музее Великой Отечественной войны на мраморных досках высечены имена героев, которые освобождали советскую республику от фашистов. И в этом списке навсегда – имя Константина Сергеевича Лисицына. В его честь названа и одна из улиц в Ярославле. На здании Сахалинского театрального центра им. А. П. Чехова установлена мемориальная доска в память о единственном в стране актере, удостоенном звания Героя Советского Союза.
Он пережил десятки, если не сотни сражений и сыграл свои главные роли в театре военных действий. Но именно потому на сцене его мирной жизни смертельный занавес опустился так рано. Слишком рано... | Официальный сайт Политической партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ
Копирование материалов приветствуется со ссылкой на сайт spravedlivo.ru
© 2006-2025 |
|
